Замерла. Вдруг всё стало таким бесцветным, наступило состояние полного отчуждения. Пусть берёт, что ему надо и заканчивает побыстрее! Ненавидящим взглядом я уставилась в стену справа от нас.
Он грубо стискивал бедра, проводил шероховатыми пальцами по шрамам, оставшимся от той ненавистной ночи, которую я хотела забыть. Вошёл резко в сухое и неподатливое лоно.
Удар сердца… Боль разрывалась осколками и била наотмашь.
Удар сердца… Беззвучные крики застревали в охрипевшем горле и катились обжигающие слёзы, застилая глаза.
Удар сердца… Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.
Удар сердца… Быстрее разделайся с моим телом, оставь меня одну с моею болью.
Толчок… Каменная комната с оглушающими звуками вернулась в сознание.
Толчок… Горящие шрамы наполнились болью.
Толчок… Тонкое лезвие прорезает кожу.
Толчок… И крик. Крик той ночи пронзительно разносится в ушах.
Удар сердца… Ненависть. По крупицам все чувства собирались в одну тёмную жгучую Ненависть.
Ненавижу…
Ненавижу.
Ненавижу!
Ненавижу этот мир, где каждый день гибнут сотни людей, только потому, что они люди.
Ненавижу этот мир, где женщин и детей отправляют в Пустоши к монстрам.
Ненавижу этот мир, где женщины не имеют никакой безопасности от таких вот нелюдей: жестоких, ничем не отличающихся от зверей.
Ненавижу за девушку, которая погибла в этом теле, не выдержав изувечеств.
Терзал меня он ещё долго. Лишь перед рассветом скатился с моего ничего не чувствующего тела, подхватил свои вещи и, не одеваясь, ушёл, бросив короткий холодный взгляд на меня. Ненавижу… были последние мысли перед тем, как я провалилась в небытие.
Очнувшись, я поняла, что спала недолго. Если это можно было назвать сном. Сознание словно подкинуло мне новое испытание. Во сне я увидела молодого дракона. Он летал высоко над горами и чешуя его отливала серебром. Вдруг он начал стремительно падать. Я закричала. Через миг очутилась в комнате, которая в сумерках казалась абсолютно пустой. Я почувствовала как кровоточат мои шрамы и боль снова взорвалась яркими вспышками. Болело в груди, будто сердце разрывается в клочья. Резко растворились створки дверей и в комнату вбежал дракон. Я видела только очертания силуэта в темноте. В этот момент уже невозможно было сдержаться от боли и ноги подкосились. Подхватив меня, он прижал к своей груди. Я услышала как прохрипел мой голос, пытавшийся прорезаться сквозь немоту губ:
— Помоги мне…
Я поднялась с кровати. Забежала в купальню, закрылась изнутри и забралась в холодную ванну. Сначала сидела, смотрела в одну точку, механически двигая рукой, пытаясь стереть чужие прикосновения. Жесткая губка царапала кожу, но мне хотелось выдрать себе верхний слой кожи. Просидела так в холодной воде, пока зубы не стали постукивать друг от друга. Осознание того, что произошло, накрыло с головой.
Будто от толчка, дёрнулась. Уйти отсюда. Как можно дальше уйти отсюда. Никогда больше не видеть его. Их. Их всех. Что я буду делать, когда настанет утро? Идти дальше, как ни в чем не бывало? Он-то уверен, что я без них не протяну, и всё равно останусь рядом с Даговеерином, а значит и рядом с ним. Будет вот так ещё приходить по ночам? Нет! Почти вскричала. А остальные? Неужели они ничего не слышали и не чувствовали? Где их хвалённый слух и чутьё, когда мне нужна была помощь?
Надо уходить. Я выживу здесь. Смогу. Отправлюсь вглубь империи. Надо добраться до столицы или крупного города, где я смогу затеряться.
Глава 23. Обстоятельства
Орс подбежал к Дэлиосу, который сполз с лежанки на сухую промёрзлую землю, скрючился от боли в груди и, открыв глаза, прохрипел ему:
— Селия… ей плохо…