Сердце русалки

Шоковое состояние начало постепенно отпускать, и Лея подумала, как ей добраться домой, не привлекая внимание. Туфли утонули в тот момент, когда она падала с утеса. На ногах теперь были только тонкие шёлковые чулки. Придется идти босиком. А что делать с платьем? Конечно, ей спасли жизнь, но как ей добраться домой с таким декольте? Стыдоба, крестьяне еще подумают чего неприличного. Лея схватилась за разорванное платье, как могла, сцепила за рюшечки куски корсета и в таком виде, босая, растрепанная, едва живая, отправилась вглубь леса, чтобы вернуться домой. Ноги ее тряслись от усталости, мышцы отказывались шевелиться. Болело все тело, а внутри, под ребрами жгло напалмом, будто Лея проглотила горячий уголь из камина. Почти у каждого дерева она останавливалась и переводила дух. Проклятый рваный корсет постоянно расстегивался. Лея уже думала выкинуть его и пойти спокойно, но вдруг ее увидят такой полуголой. Нет, нельзя. До дома осталось не так долго. В лесу, без солнца, в густой тени деревьев, одетая в мокрое тяжелое платье, с которого все еще бежала вода, Лея стала замерзать. Ее начало знобить, и каждый шаг давался теперь с трудом. Босыми ногами она едва справлялась с тем, чтобы не наступить на острую шишку или упавшую ветку с иголками. Она боялась, что может потревожить ядовитую змею.

В тот момент Лея даже не думала о своем спасении, она хотела просто дойти до дома и согреться, забыть обо всем, что сегодня произошло и никогда не вспоминать.

Наконец, она увидела впереди за деревьями мельницу. Она выбралась из леса! Она жива после падения с утеса! Сил вдруг прибавилось, и она побежала вперед. Удивленный мельник увидел, как баронская дочка в странном виде и с безумным лицом вышла из леса и бегом устремилась в сторону особняка.

Лея добежала до дома, прошмыгнула через ворота для прислуги и прошла в летний сад. Там на качелях в беседке сидела Леда и вышивала.

— О, Лея, я уж думала идти тебя искать. Ты не явилась к обеду… — Леда отложила шитье и уставилась на девушку. — Что случилось?

Вместо ответа, Лея разрыдалась, упала к сестре на колени и тут же лишилась чувств.

* * *

Лея не знала, сколько дней провела в беспамятстве. Когда сестра позвала мать и местного доктора, ее тут же с помощью слуг отнесли наверх в комнату. Служанки помогли раздеть госпожу, ледяные руки и ноги ей оттирали горячим жиром, камин в комнате растопили так сильно, как не топили даже зимой. Лею то бил озноб, то становилось безумно жарко. Она не понимала, что происходит вокруг, лишь ненадолго возвращаясь в сознание, чтобы через несколько минут снова впасть в беспокойный рваный сон. Она слышала, как баронесса плакала где-то рядом и говорила: «Бедная моя девочка, бедная моя, Господи, помоги». Леда гладила сестру по рукам и тоже нашептывала молитвы.

Родня дежурила у постели девушки круглые сутки, доктора тоже попросили жить в их доме, пока больной не станет лучше. Баронесса опасалась за здоровье дочери, еще никогда она не видела такой тяжелой горячки. Лея отказывалась есть, лишь только на четвертый день удалось впихнуть в нее ложку куриного бульона. За эти четыре дня у четы Лафонтенов прибавилось на голове седых волос.

Родители расспрашивали Леду, как она нашла сестру, что с ней могло произойти, почему на ней рваное платье, вдруг кто-то посягнул на ее честь. Леда, конечно, не знала ответов на эти вопросы, она сама любопытствовала и ждала, когда сестра придет в себя. Вряд ли кто-то на нее посягнул, она небось лазила непонятно где в Черном лесу. Леда всегда считала и прямо говорила младшей, что эти похождения не кончатся ничем хорошим. Нечего девушке из приличной семьи и дорогой одежде делать во владениях лесника (по человеческим представлениям), или, как сказали бы крестьяне-старожилы, во владениях водяного. Леда вообще не любила все связанное с живностью, с природой. Ее устраивала более-менее стерильный быт в особняке, и она ни за что не могла представить себя за дойкой коровы или работницей на сенокосе. В Черный лес, а тем более к озеру, она никогда не ходила и искренне боялась бора, который все остальные, скорее, обожествляли и восхищались его природной мощью. Благодатное, чистое место — Черным не назовут. Это был ее главный аргумент против соседства с лесом. Но Лея была в этом вопросе противоположностью сестры. Если кормление свиней вызывало у Леды отвращение, то Лея в детстве, наоборот, ходила ко всем крестьянам, кто держал скот и напрашивалась в гости. Она пробовала доить корову, принимала роды у собаки, и даже ребенком ходила с лесником ловить рыбу в озере.

Но сейчас это не имело значения, сестра попала в беду, и ей ничем не помочь. Доктор сделал все, что мог. Теперь нужно ее отпаивать и согревать, организм Леи должен сам справиться с болезнью. Либо так, либо придет конец.

Благо молодость сыграла свою решающую роль, и на пятый день горячка Леи отступила.