Сердце Сапфо

Мы шли морем в Коринфский залив, и погода продолжала нам благоприятствовать. Наши сердца трепетали в предвкушении. В Дельфах боги появились задолго до того, как олимпийцы стали властвовать в мире. Критские жрецы и жрицы почитали в Дельфах Гею. В Дельфах законодатель Аполлон и его предсказатели победили и уничтожили опасных хтонических божеств. Если где-то в цивилизованном мире и была сосредоточена мудрость, так это в Дельфах. Мы направлялись к этому древнейшему из древних мест и только здесь могли узнать, что уготовили нам пряхи. Неудивительно, что нас охватило волнение.

Мы сошли с корабля у подножия горы Парнас и, подняв голову, увидели облака, окутавшие ее вершину.

— Там мы узнаем нашу судьбу! — сказала я Праксинпое.

— Долго подниматься, — откликнулась Праксиноя.

Все в Дельфах рассчитано на то, чтобы вызвать трепет. При подъеме на гору Парнас дышится так тяжело, что волей-неволей начинаешь видеть в тумане богов и богинь. Уханье сов и следы, оставленные гигантами, поднимавшимися на вершину до тебя, только усиливали эту таинственную атмосферу. На небе то и дело появлялись беспорядочно бегущие черные тучи и сверкали молнии, словно Зевс и в самом деле находился где-то поблизости. А потом небеса вдруг прояснялись и между вершинами повисала яркая радуга. Солнце рассеивало тучи, и все понимали, что где-то рядом — Аполлон.

По расщелине в священной горе бегут три ручья. Там, где они сливаются и где туманы такие же густые, как на море, находится любимое место Аполлона. Некоторые говорят, что оно называется великим омфалом, или пупом земли, ее средоточие, потому что вокруг поднимаются горы, не давая рассеяться священному туману и дурманящим парам. Некоторые говорят, что Дельфы были священным местом уже и в древности, когда наши предки почитали земных богинь, позднее свергнутых Зевсом и его детьми. И чувствуешь себя тут как в священном месте, где может твориться магия. Сердце бьется быстрее, конечности холодеют, воздуха не хватает — и не только из-за высоты.

На священной тропе видишь других странников: богатые поднимаются наверх в носилках на плечах рабов, босоногие нищие выпрашивают старые сандалии или корочку хлеба, зажиточные городские торговцы подражают манерам аристократов.

Над этой укрытой туманами расщелиной на живой скале построен храм Аполлона. Окутанная туманом, стоит статуя Аполлона — вся из золота и слоновой кости, словно сам бог. Как нам сказали другие путешественники, на треножнике над пропастью сидит Пифия в лавровом венке, жует лавровые листья и бормочет обрывки фраз на неведомых языках. Она уходит надышаться священными парами в специальную камеру, куда могут входить только жрецы, потом снова усаживается на треножник и продолжает бессвязные речи.

— Тебе будет казаться, что ты слышишь египетский, потом финикийский, потом фригийский, потом немного греческого… потом что-то неразборчивое, — сказал один богатый путешественник с Самоса — мы с Праксиноей встретились с ним, когда он спускался вниз после встречи с оракулом. — Пифия дразнит тебя — то кажется, что ее речь наполнена смыслом, то погружается в невнятицу. Прежде чем тебя допустят к ней и даже к ее жрецам, ты должен пройти много сложных ритуалов. Но тебе не имеет смысла подниматься туда. Можешь сейчас же поворачивать назад, потому что женщин к оракулу не допускают.

— Но оракул — сама женщина! — возразила я.

— И тем не менее женщин к ней не допускают, — повторил странник.

— Но в этом нет логики.

— Что ж, женщинам несвойственна логика, — ответил он вполне в духе того, что можно назвать мужской логикой.

— Что же нам делать? — спросила Праксиноя. — Мы должны ее увидеть.

— Тогда отрасти фаллос! — посоветовал путешественник и, рассмеявшись, продолжил спуск.

А мы все поднимались.

— Мы выдадим себя за мужчин, Пракс. Не волнуйся. Путешественник с Самоса шутил, говоря про фаллос.

Но его шутка навела меня на хорошую мысль.

— Мы переоденемся мужчинами, — предложила я. — Кто нас сможет разоблачить?

— Оракул, — заметила Пракс.

— Если ее жрецы не догадаются, все будет в порядке, — успокоила я Праксиною.

Как всегда, я говорила с уверенностью, которой у меня вовсе не было.

В Дельфы приезжали все: основатели городов, будущие женихи (но, конечно, не невесты — раз женщин сюда не допускали), военачальники, которые собирались начать войну с соседним царством, тираны вроде Питтака, желающие захватывать города, мудрецы, глупцы, глупые мудрецы.

Некоторые ждали и ждали. Другие подкупали жрецов, и их очередь быстро продвигалась. А иные подкупали жрецов и никуда не двигались. Система была сложная и непредсказуемая. Нужно было самой быть оракулом, чтобы сообразить, как с ним встретиться.