Сердце Сэмми

— Это мой последний проект. Я хочу пригласить сюда представителей компании, которые продемонстрируют свою систему «Теодолит». Это управляемая компьютером оптическая система, по сравнению с которой наши наладочные стенды давно устарели.

Вы только посмотрите, как он напрягся! Теперь этот человек в ее руках!

— Если то, что я читала об этой системе, правда, мы сможем делать меньше чем за день то, что сегодня отнимает у нас четыре-пять дней. Нашим бригадам не придется тратить выходные на наладку сменных контрольных устройств, а нам не придется платить им за это сверхурочные.

Ник снова откинулся на стуле.

— Ты уже установила опытный образец?

Все его извинения ничего не значили для Сэмми. Но теперь, хотя Ник и пытался казаться равнодушным, Сэмми прекрасно знала, что это не так. Ник был слишком хорошим бизнесменом — как-никак, он ведь сын Генри, — чтобы не сознавать важности предлагаемой системы, которая даст возможность увеличить объем производства, сократить время простоев, снизить количество сверхурочных и вернуть рабочим их законные выходные.

— Прежде чем договариваться с ними о встрече, я хотела убедиться, что ты будешь свободен, когда они придут.

Ник снова поднял брови.

— Для этого я всегда найду время. Подойди к Мэри. У нее есть мое расписание.

«Ага!» — подумала Сэмми. Она чувствовала удовлетворение. Ника заинтересовал ее проект. Этого он не сможет отрицать. Положив папку с информацией по «Теодолиту» на стол, Сэмми встала.

В это время на столе Ника зазвонил телефон. Он поднял трубку.

— Подожди, пожалуйста, Генри, — попросил Ник.

Накрыв трубку ладонью, он попросил Сэмми задержаться.

Сэмми вовсе не хотелось задерживаться в этом кабинете, но Ник ведь заинтересовался ее проектом. Сейчас не время сводить с ним счеты.

— Конечно, я помню, где ты живешь, — сказал Ник в телефонную трубку. — А вот ты, по-моему, забыл, что удалился от дел… Сегодня я не могу. Слишком много работы. Извини, но вынужден напомнить тебе, что теперь я президент компании.

Саркастический тон Ника заставил Сэмми поморщиться. Наверное, Генри пытался расспросить сына о последних заводских новостях.

— Я сказал — нет, — продолжал Ник. — Сегодня в семь я буду разбирать документы, и у меня не будет времени пообедать. Поговорим попозже. Может, завтра. — Не дожидаясь ответа, Ник повесил трубку.

Он мрачно взглянул на Сэмми.

— Что, по-твоему, делать с бывшим президентом компании, который никак не желает отойти от дел?

За последние несколько недель этот человек успел дурно отозваться о ее работе, ее нравственности, ее внешнем виде, ее проектах. А теперь он пытается унизить Генри. Ник Эллиот зашел слишком далеко!

— Этот самый бывший президент компании, как ты его называешь, еще и твой отец. Он одинок, чувствует себя не у дел, а ведь он только что перенес инфаркт.

— От которого благополучно оправился.

Какой негодяй! Сэмми снова подошла к его столу.

— Послушай, давай на одну секунду вернем позавчерашний вечер и станем просто друзьями, а не начальником и подчиненным. Так вот, не как подчиненная, а просто как человек я говорю тебе, что ты — самое бессердечное, бесчувственное насекомое, которое мне доводилось встречать в этой жизни. Я знаю, что вы с Генри уже давно не ладите друг с другом…

— Это еще мягко сказано.

— Но сколько можно повторять, что этот человек — твой отец! И этот самый инфаркт, от которого он, по-твоему, благополучно оправился, мог убить его. Неужели тебе все равно?

При каждом слове Сэмми взгляд Ника становился все тяжелее и тяжелее.

— Даже для друга — или как ты там себя называешь? — просто человека ты зашла слишком далеко. Мои отношения с Генри никого не касаются. Держись подальше от этой темы, Карлмайкл.

— Касается меня это или не касается, — Сэмми сжала край стола так, что побелели костяшки пальцев, — но ваши отношения с Генри… дурно пахнут, Эллиот. Он только что преподнес тебе на серебряном блюдечке преуспевающую компанию. И ты должен чувствовать по меньшей мере благодарность.

С этими словами Сэмми повернулась на сто восемьдесят градусов и кинулась прочь из кабинета.

Какой осел! Если он обращался с клиентами так же, как с ней и с Генри, неудивительно, что «Эллиот эйр» пришлось прекратить производство самолетов… Наверное, это он отпугнул всех потенциальных покупателей.

Но бедняга Генри не должен сидеть один только потому, что Ник — чертов сукин сын. Раз он не может уделить времени больному отцу, что ж — это сделает Сэмми. Генри наверняка было очень одиноко, иначе он вряд ли позвонил бы Нику.

В семь часов вечера — Сэмми запомнила, что именно это время упомянул Ник в разговоре с отцом, — спрятав за спиной цветы, Сэмми нажимала кнопку звонка у двери Генри.

Хотя теперь ее зарплата была гораздо больше, чем раньше, Сэмми едва могла позволить себе даже этот скромный букетик из маргариток и декоративной травы. Но если эти цветы смогут поднять настроение Генри, заставить его чувствовать себя не таким одиноким, знать, что кто-то заботится о нем, то ей не жалко ни одного потраченного пенни.