Сердце шипов

Мерседес Лэки Сердце шипов

Mercedes Lackey

BRIARHEART

Copyright © 2021 by Mercedes Lackey

© К. Гусакова, перевод на русский язык, 2022

© Издательство «АСТ», 2023

* * *

Посвящается памяти Хлои Марселлы Медхерст

Спи спокойно, мой маленький боец

Пролог

Я расскажу вам сказку. И я начну ее так, как принято начинать все хорошие истории. Давным-давно…

Давным-давно жил да был красивый, сильный и благородный рыцарь, первый защитник короля, сэр Дженивер. Он женился на прекрасной леди по имени Алития, и у них родилась дочь, которую они обожали, и которая тоже любила их всем сердцем.

(Это, к слову, я.)

Как первый защитник короля, сэр Дженивер мог заполучить все, что только пожелал бы, но он был очень скромным, и потому семья жила в небольшом, но уютном поместье у Веридианского леса. Его сэру Джениверу пожаловал сам король.

И у них было все, что нужно. Им прислуживали восемь человек – ровно столько, чтобы жизнь их была приятна и легка. Была у них и старая гувернантка леди Алитии – та никак не могла смириться с тем, что дочери ее бывшей воспитанницы не суждено стать настоящей леди. Дом находился довольно близко к дворцу, чтобы семью могли вызвать туда в случае необходимости, но и достаточно далеко, чтобы ни леди Алитию, ни их дочь, Мириам, не тревожили политические интриги двора и не соблазняла его роскошь. Сэра Дженивера с двором короля ничего не связывало – он сам отказался от столь высокого статуса. Королевы в том королевстве не было, и потому леди Алитии не приходилось жить там среди других замужних дам в качестве фрейлины ее величества. Так уж устроен королевский двор. Король с приближенными управляет королевством, королева с фрейлинами – дворцом, а наследный принц или принцесса, если таковые имеются, со своими придворными обучаются искусству править. А это значило, что Мириам не приходилось учиться суровой придворной жизни и лавировать среди множества других дочерей фрейлин.

Сэр Дженивер, в отличие от гувернантки, понимал свою дочь. Поэтому он учил ее лазать по деревьям (и не делать этого в выходных нарядах) и скакать на лошади: сперва Мириам садилась с отцом на громадного вороного боевого коня, и тот пускал его в головокружительный галоп. Когда она подросла, то уже следовала за отцом на своем собственном пони. Сэр Дженивер давал ей книги, которые гувернантка ни за что бы не одобрила – они были о битвах и об искусстве фехтования. А еще отец подарил дочери кинжал и научил, как с ним обращаться и защитить себя. С этим подарком она никогда не расставалась.

Все это отнюдь не значит, что Мириам была не в ладах с матерью – та тоже хорошо понимала дочь. И пусть иногда вздыхала, что Мириам не любит красивые вещицы, она гордилась умом дочери, ее готовностью учиться всему, и часто об этом говорила (к великому возмущению гувернантки).

Сэр Дженивер приходился королю лучшим другом. Они были вместе почти каждый день, так как поместье находилось от дворца всего в часе езды, и временами король сам заезжал в гости – тайком. В такие дни он не надевал корону и настаивал, чтобы в поместье не устраивали по поводу его приезда церемоний. Он играл в разные игры и дурачился так, что все хохотали до упаду (кроме гувернантки Белинды – ее поведение его величества откровенно шокировало).

«В твоих руках настоящее сокровище, Джен, и это твоя семья», – говаривал король, уезжая во дворец. – Береги ее».

И все было чудесно, пока не наступил страшный день, когда в Тиренделл пришла война, и первый защитник короля принял командование армией. Домой он так и не вернулся.

Сэр Дженивер отдал жизнь за победу, но леди Алития была безутешна. Король сделал ее придворной принцессой и старался изо всех сил, чтобы ни она, ни ее дочь ни в чем не нуждались.

Оглядываясь назад, думаю, маму и меня охватило такое горе, что мы очень долго не замечали, какой великой заботой окружал нас король. Однако это, разумеется, не ускользнуло от большинства придворных. Люди стали обращать на нас гораздо больше внимания. И те, кто никогда даже не глянул бы в сторону вдовы простого рыцаря (даже если тот был первым защитником самого короля) с приданным в виде клочка земли у мелкого поместья, начали крутиться рядом, пытаясь сблизиться с нами – и, конечно, с королем.

Признаюсь, я думала, что дело в новом титуле мамы; мне было всего тринадцать, и я понятия не имела, что у придворной принцессы нет никакого особого положения, а титул означал лишь то, что король пожаловал нашей семье дворянство. Какое-то время мама тоже пребывала в неведении, но явно стала чувствовать себя лучше, и мне уже не нужно было утешать ее всякий раз, как что-то напоминало ей об отце. А еще мне больше не нужно было держать все в себе, хотя я никогда не показывала маме или Белинде, как я на самом деле горюю об отце.