Сердце шута

– Ну что, каратель Тайфуна, нас ждет просто незабываемое время вместе, – хмыкнул он, присев на корточки передо мной, и в этот момент стало ясно, почему не меня называли монстром, а его. Я – всего лишь хороший бармен, всего лишь умел добывать правду и чувствовать ложь. И я мог сдерживать внутреннюю тьму. А Лукас – тот, кто марает руки, потому что ему это нравится, потому что только так он может почувствовать себя собой. Человеческая жизнь для него ничего не значила, как и слово главы семьи.

Глава 1. Хорхе

Несколько месяцев назад

Ее крик был таким громким, что пугал до чертиков. Казалось, что здесь, в маленькой детской комнатушке, разверзлись врата ада. Я ничего не понимал, ничего не мог сделать, только бесшумно плакать. Надеясь, что скоро все закончится.

Хотя я знал, что ничего не закончится. Никогда не заканчивалось. И это была правда, потому что каждый раз следом за криками следовал звонкий шум, заставляющий вздрагивать, и приглушенные звуки ударов, из-за которых приходилось утыкаться в подушку и делать вид, что я сплю.

Я раскрыл глаза, пытаясь отдышаться. Перед глазами застыл привычный потолок с потрескавшейся краской. В груди разливался страх, мешающий сделать хотя бы один нормальный вдох. Иногда кошмары навещали меня во снах, иногда они превращались в картины прошлого, которое я даже и не помнил, иногда они показывали возможные картинки будущего, а иногда это была лишь пустота. Неизменным оставалось только одно – страх. Эти картины каждый раз до дрожи пугали.

Рука сама дотянулась до пачки сигарет на тумбочке, я сел, свесив ноги с односпальной кровати у стены на пол, и закурил.

Еще не забрезжил рассвет, а сна уже ощутимо не находилось, и я просто курил, игнорируя кружащий голову ужас и застыв взглядом в одной точке на полу. Серый дым взвивался в воздух вокруг меня, заполняя маленькую – ту самую – комнатку почти полностью удушающим запахом табака.

В крошечное и единственное окно виднелось все еще чернеющее небо, усыпанное звездами. Из-за набегающего холода, по коже ползли мурашки, но я не обращал на это внимания.

Кошмары давно не навещали меня. Все изменилось несколько месяцев назад, когда убийца из прошлого Аарона Гонсалеса – моего босса, друга детства и почти брата, вновь объявился в городе, принявшись путать следы. Не секрет, мы все пережили тогда ад. Особенно Луиза Перес. Для нее это было особенно сложно, девушка потеряла из-за чьих-то предубеждений и безумия мать, а затем отца и сестру. И мне жаль, что красотке пришлось все это пережить. Никто не заслуживает боли и потерь.

Я беспокоился за Аарона, потому что его влюбленность в красотку сначала казалась сумасшествием. Я не мог потерять единственного родного мне человека. Единственного человека, которому мог хоть немного доверять.

Кто же знал, что их взаимная неприязнь свяжет нас всех в одну большую мафиозную семью?

Теперь же почти каждую ночь я просыпался в холодном поту, пытаясь отдышаться и выкуривая несколько сигарет за раз в попытке почувствовать себя живым. Едкий дым обжигал горечью и теплотой, оседающими на языке, и эти ощущения, правда, помогали понять, что я все еще жив, что холод и тепло все еще могли касаться моей кожи, что я мог чувствовать что-то кроме всепоглощающей пустоты.

Рассвет всегда наступал неожиданно, так, словно я успевал лишь моргнуть. И когда солнечный свет застревал в серых от грязи коротких занавесках, я поднимался с кровати, оставляя сигарету в хрустальной пепельнице на прикроватной тумбе. И эта пепельница – единственное в этом месте, что связывало меня с действительностью, с жизнью, которая сейчас меня окружала.

Казалось кощунственным и мазохистким – оставаться здесь из раза в раз, насиловать самого себя в попытке узнать хоть что-то, вспомнить. Наверняка, любой здравомыслящий человек покрутил бы пальцем у виска на мои затеи и мысли, но кого это интересовало?

Я шумно выдохнул, поднимаясь с кровати. День для меня всегда начинался странно, потому что наступал на пару-тройку часов раньше, чем для других. Не скажу, что мне не нравилось оставаться созерцателем и молчаливым наблюдателем, но иногда хотелось убрать эту привычку. Хотя сейчас, пока мы ловили последние осенние лучи солнца, не стоило менять привычное. Может быть, все изменится само.