Сердце сокола

– Как видите, артефакт правдив. – Финист забрал из рук сестры шар и протянул мне.

Алёнушка выглядела изумлённой и что-то собиралась сказать, но, уловив насмешку во взгляде колдуна, закрыла рот.

Да уж, мне было над чем подумать. Отчего-то показалось, что сестра соврала. Но не могла же она найти себе возлюбленного в пятнадцать лет?! Или могла?

– Невестушка?

Все смотрели на меня, и я поспешно взяла шарик. Руки у Финиста были горячими, а ладони куда больше, чем мои. Чудно как-то: рядом с ним я не чувствовала себя огромной. Он возвышался надо мной почти на голову, такой невозмутимый, уверенный в себе.

– Ты покидала опочивальню этой ночью?

– Нет.

– Была с мужчиной в любовной связи?

– Нет.

– И что, даже не целовалась раньше? – Он склонился ко мне так низко, что жар опалил щёки.

– Н-нет.

– Рад слышать, – тихо сказал он.

Шар продолжал ярко гореть зелёным. Финист улыбнулся, а лицо мачехи разгладилось.

– Но ты встречалась, встречалась с учителем танцев! Слуги тебя видели! – выпалила Алёнушка, окончательно подтверждая: утренний переполох – её рук дело.

– Мы разговаривали о правильном питании и упражнениях для похудения, – призналась я. Не хотела, чтобы родные знали о бесполезных попытках стать стройнее. Всё равно как я ни старалась, ничего не выходило.

– Думаю, стоит попросить прощения у Лады за недоразумение, – сказал Финист и первым склонил голову. – Прости, что побеспокоили.

Отец пробурчал что-то невразумительное, похожее на извинение, а мачеха опустила глаза, не зная, что сказать.

– По поводу свадьбы. Я должен явиться ко двору к концу месяца. С женой, разумеется. Не хотелось бы затягивать, поэтому давайте проведём церемонию как можно скорее.

– Но подготовка… Платье будет сшито через неделю, – ахнула мачеха.

– Невеста хороша в любом наряде, лишь бы была счастливой, – безмятежно возразил Финист.

– Люди не поймут, – пискнула сестрица.

– Думаю, мы и без того дали достаточно поводов для слухов. Митрофан Степанович, слово за вами.

Батюшка посмотрел на меня, на Финиста, подбоченился и, выглянув за дверь, громко гаркнул нашему управляющему:

– Федя! Собирай слуг, рассылай приглашения! Да музыкантов найди, чтобы повеселее, и вели зарезать пару свиней на званый ужин! Вечером будем свадьбу играть!

Я рот открыла от изумления, а Финист подмигнул мне задорно и вышел за дверь.

* * *

Суета завертелась с удвоенной силой. Подружки-служанки собирали приданое: ларь с платьями и сорочками, которые мы с мачехой загодя расшили, полотенца и пояс – жениху в подарок. Варя на самое дно положила резную шкатулку, что родная матушка оставила мне в наследство. В шкатулке лежали перья да бумага, книжка сказок и обручальное колечко. Когда маменька с батюшкой поженились, кольца носили, а не браслеты.

Мачеха битый час пыталась втолковать мне, как пользоваться белилами, румянами и прочими красками, да так и плюнула под конец. Всё равно я не запомнила. Сложила всё, в суконную ткань завернула и убрала в ларь. Вряд ли я всё это скоро достану – что накрашенной, что нет, красавицей мне не быть.

Опосля всего мачеха выгнала из покоев челядь и увлекла меня за собой для неловкого женского разговора. Откуда дети берутся, я в свои девятнадцать лет знала. И подружки рассказать успели, и в дворовом хозяйстве насмотрелась. То, что собачки и кошечки друг с другом так не играют и не дерутся, мне ещё в четырнадцать лет рассказала тётка Фрося: я думала, что потасовку разнимаю, а оказалось, влезла в любовную игру, за что по руке лапой и получила. Шрам от когтей на всю жизнь остался. Так что мягкие намёки мачехи на то, что меня в первую брачную ночь ожидает, я выслушала с умеренным любопытством. Да и сомневалась, если честно, что Финист ко мне притронется.

Такое бывало. Варя рассказывала, что, когда замуж вышла, к ней муж год не подходил. Её совсем молоденькой отдали, едва пятнадцать стукнуло, а мужу за тридцать было. Он с ней даже в одной кровати не спал, чтобы не смущать, на сундуке зимовал. А как попривыкли друг к другу, притёрлись, стал знаки внимания оказывать. Ждал, пока она в него влюбится. И дождался.

Я рассказам Вари умилялась, да и подружки ей завидовали. Не каждой жене такой заботливый муж достаётся.

Впрочем, познавать прелести супружеской жизни я не жаждала, а спать привыкла в одиночестве. Даже не представляю, как уснуть, если кто-то под боком сопит и храпит. Это я о себе, если что.

Алёнушка как ушла утром, так больше у меня не появлялась. Знала, что я её ругать буду, вот и придумывала, как половчее соврать. Я хитрости сестрицы давно изучила, но всё же каждый раз им поддавалась. Да и как не простить? Родная кровь – не водица.

К вечеру меня одели в наряд праздничный и накрасили пуще вчерашнего. Кукла какая-то вышла. Щёчки розовые, губки бантиком, а платье – хоть на самовар надевай. Невестино – расшитое шелками и золотом, – закончить не успели, выбрали бледно-зелёное, и не будь я нарумянена, цветом лица сравнялась бы с ним.