Сердце солдата

Что-то в тоне, каким он произнес это, было необычным. И Лена так же, как брат, молча сдвинула брови и стала очень похожей на него.

— Должен тебя предупредить: в любом случае, согласишься ты или не согласишься на наше предложение (он интонацией выделил слово «наше»), — все, о чем я тебе сообщу, — военная тайна. Понимаешь?

Лена кивнула.

— Нам надо провести учение. Поиск и задержание «нарушителей». Их будет двое. Высадка с моря.

Брови Лены поползли вверх.

— И ты… вы хотите, чтобы…

— Вот именно, — перебил ее Алексей. — Мы предлагаем тебе сыграть роль «нарушителя». Физически ты, как студентка института Лесгафта, подготовлена, морально…

— Алеша! — Лена неожиданно вскочила, обняла брата за шею. — Не порти песню, Алеша.

— Пусти! Ну и ручки у тебя!

— Это ты меня раскормил колбасой и маслом.

Мишин поправил ворот гимнастерки:

— Значит, согласна?

— Конечно! Надеюсь, стрелять будут холостыми?

Мишин вдруг замялся. А вдруг действительно кто-нибудь выстрелит сгоряча? И потом собака пойдет по следу, и если ее спустят с поводка… Но ведь «нарушители» не будут сопротивляться. Значит, пограничники не будут применять оружие. Вот только собака…

— Операция очень серьезная. Стрелять, конечно, не будут, да и пойдешь ты не одна, а с опытным пограничником. Мы его переоденем в штатское. Будет твоим начальником.

— Ты чего-то недоговариваешь, Алексей.

— Я сказал все. Еще там будет собака.

— Обожаю собак! — сказала Лена. Не признаваться же ей, что собаки — единственные существа на свете, которых она побаивается. Не считая, конечно, мышей.

3

Теперь надо было найти Лене подходящего напарника. Конечно, можно переодеть солдата, или сержанта, или офицера. Здесь, на границе, служат люди достаточно опытные, готовые к выполнению любого задания. Ни одному и в голову не придет, что он, мол, играет в «сыщики-разбойники» и поэтому можно отнестись к такому делу спустя рукава. И все-таки из сотен людей надо выбрать одного. «Нарушитель» должен уметь хорошо плавать, знать пограничную службу, быть достаточно находчивым и сообразительным. К тому же, хотелось бы, чтобы его не знали в лицо на той заставе, где будет проводиться операция.

И вот капитан Мишин отправился искать такого человека. Надо сказать, что это было нелегкое, утомительное путешествие. Хотя и сидел он в своем кабинете за письменным столом, покрытым листом потертого плексигласа. Под плексигласом лежал табель-календарь на текущий год, список телефонов городских организаций и фотография. Нет, ошибаетесь, не девушки, а известного боксера В. Попенченко. Поскольку Мишин занимался боксом. Бокс, с точки зрения хозяина кабинета, имел отношение к службе. А девушки — нет.

Мишин сидел в одиночестве и, мысленно перебираясь с заставы на заставу, беседовал с пограничниками, подыскивая подходящую кандидатуру. Беседовать было нетрудно, потому что люди были знакомыми, лица их возникали одно за другим. Мишин пытливо всматривался в них и спрашивал: а как у тебя с плаванием? А как насчет сообразительности?.. Скажем, надо перевезти на другой берег реки волка, козу и капусту…

С одним, с другим разговаривает. Все хорошие кандидаты.

Мишин поднялся из-за стола, чтобы размяться, подошел к окну. За окном в это время остановился газик. Вышел из газика рослый парень в парадной форме с иголочки, и Мишин сразу узнал сержанта Егорушкина с Н-ской заставы. Отделение Егорушкина показало на последних стрельбах высший класс. И по всем остальным показателям было впереди. Вот и вышел приказ: командиру отделения сержанту Егорушкину объявить отпуск на 10 суток, не считая дороги. Верно, приехал за документами. Красив Егорушкин. Нет, не штатской красотой: нос там римский или греческий, взгляд орлиный или подбородок с ямочкой. Лицо как лицо, губы обветрены, нос облупился. Солдатской красотой красив сержант: держится ровно, плечи широкие, все пуговки, хоть и припекает солнце, застегнуты. А зеленая фуражка сдвинута набок, чуть-чуть, чтобы можно было про него сказать: лихой солдат! А еще чуть сдвинешь — скажут, стиляга.

Сержант скрылся в подъезде штаба, а Мишин снова уселся за стол. Вот бы такого, как Егорушкин!.. Но сержант — отпускник. Наверно, и документы уже заготовлены. Мишин взял телефонную трубку и попросил басовитого телефониста соединить с финчастью.

— Здравствуйте, товарищ майор. Капитан Мишин беспокоит. Сержанту Егорушкину проездные документы уже выписаны? Нет? Товарищ майор, пошлите, пожалуйста, Егорушкина ко мне. А документы пока не выписывайте: долго ли бланк заполнить! Нет-нет, товарищ майор. Поедет. Просто разговор есть один.

Через несколько минут в кабинет постучали.

— Да.

— Разрешите, товарищ капитан? Сержант Егорушкин прибыл по вашему приказанию.

— Здравствуйте, Егорушкин. — Мишин поднялся из-за стола, крепко пожал сержанту руку. — Садитесь. И учтите, не по приказанию, а по просьбе. Улавливаете?

Егорушкин сел.

— Пока не улавливаю, товарищ капитан.

— В отпуск?

— Так точно.

— Домой, в Феодосию?

— В Феодосию.

— Жара там, наверно, Егорушкин.

Сержант заулыбался:

— Да уж припекает.

Мишин не был дипломатом и поэтому сказал прямо:

— А что, если отложить отпуск?