Сердце Солнечного воина

Я раскрыла ей его истинную личность и то, как Уганг оклеветал нас перед Небесным двором. Я не хотела, чтобы маму снова обманным путем застигли врасплох. Шаги глухо гремели по коридору, становясь все громче, гости двигались размеренно и неторопливо. Как они посмели войти в наш дом без приглашения? Либо чувствовали себя вправе, либо не боялись последствий – у меня внутри все сжалось от этой мысли.

Двери распахнулись. Вооруженные мечами Небесные солдаты вошли в комнату. Меня охватил холод, старый страх слился с новым ужасом. Вперед шагнул жилистый бессмертный с заостренной челюстью – министр Жуйбинь, высокопоставленный Небесный придворный. Его зрачки напоминали арбузные семечки, губы были тонкими и широкими. Темно-красный парчовый наряд развевался, продолговатый кусок плоского нефрита блестел из-под церемониальной шляпы. Мама побледнела, но поклонилась.

– Министр Жуйбинь, чем мы обязаны такой чести?

Министр фыркнул, глядя на нее с прищуром. Я отметила его грубость, следом обратила внимание на имперский свиток из желтой парчи в ладонях вельможи. Ткань украшала вышивка драконов-близнецов, кружащихся вокруг Солнца, – любимый символ Небесного императора. Министр с преувеличенным пылом взмахнул свитком.

– Я принес указ Его Небесного Величества, Верховного императора Небесного царства, Защитника Царства смертных, Повелителя Солнца, Луны и Звезд. Да пребудет он правителем нашим еще десять тысяч лет.

По обыкновению, мы опустились на колени, прижавшись ладонями и лбами к полу. Министру Жуйбиню потребовалось непомерно много времени, чтобы развернуть свиток: вероятно, он наслаждался нашим видом. Напыщенный человек, упивающийся одолженной ему властью.

– Все присутствующие, слушайте и повинуйтесь, – начал он звонким голосом. – С богини Чанъэ настоящим снимается ее долг по присмотру за Луной за позорное пренебрежение своими обязанностями и серьезное оскорбление Его Небесного Величества. Она и все прочие жители луны будут ожидать здесь своего наказания. Ни одному из них не разрешается покидать эти земли. Неисполнение приказа будет считаться выступлением против Небесной империи. – Его полный злобы взгляд скользнул к Ливею. – Ваше Высочество, в случае если увижу вас здесь, мне приказано передать вам сообщение. Его Небесное Величество велит вам без промедления вернуться в Нефритовый дворец, чтобы дождаться его решения о вашем поведении.

Пустота разверзлась у меня в груди, и с губ сорвались возражения:

– Он не сделал ничего плохого, как и моя мать. Она не собиралась никому вредить; это ее первый промах за все десятилетия. Я прошу аудиенции у Его Небесного Величества. Позвольте мне объяснить…

– Спасибо, министр Жуйбинь, – вмешался Ливей, вставая на ноги. – Я уйду с вами через минуту.

Принц повел меня в дальний конец зала. Он встал передо мной, заслоняя остальную часть комнаты, включая гнусного министра.

– Не глупи. Мой отец не даст тебе аудиенции. Твое требование будет воспринято как вызов авторитету и только сильнее рассердит императора. Он уже достаточно зол, раз хочет посадить всех вас в тюрьму без надежды на освобождение.

Я тяжело сглотнула, ненавидя эту тяжесть надвигающейся катастрофы, эту ошеломляющую тщетность. Я не хотела, чтобы Ливей уходил, но Луна перестала быть убежищем, превратившись в самое опасное место в империи. Я сильно прикусила язык, наслаждаясь болью. В такие моменты кровь предпочтительнее слез.

– Не уходи с министром. – Необдуманные слова, пропитанные эгоизмом.

Принц покачал головой.

– Отказ стал бы признанием вины. Я должен узнать, какой яд влили в уши моему отцу, и обязан защитить свое имя от гнусных обвинений, брошенных в мою сторону. – Он улыбнулся. – Все будет хорошо. Я знаю двор, своих союзников и врагов.

Я хотела пойти с ним, но боялась оставлять мать. Более того, мое присутствие, вероятно, принесло бы больше вреда, чем пользы; нам было велено оставаться здесь, и ни император, ни придворные более не выказали бы мне уважения.

Выражение лица Ливея было серьезным, когда он провел костяшками по моей щеке.

– Я положу этому конец. Отведу угрозу от тебя и твоей семьи.

– Лучше побереги себя, – попросила я, презирая себя за дрожь в голосе. Принц сам так решил, и он умел разбираться в интригах Небесного двора. – Если не вернешься, я сама приду за тобой.

Это были не просто слова, чтобы облегчить расставание с любимым.

– Не смей. Вскоре дворцовые чары настроят на тебя, и ты больше не сможешь свободно входить, – предупредил он. – Только не привлекай к себе внимания.

– Чары? – медленно повторила я. – Почему?

– Это обычная практика в отношении тех, кто считается угрозой и осужден за любое преступление против империи.

– Пока ничего не доказано, – возразила я.

– Еще нет. Но для моего отца послать министра с резким заявлением – всего лишь формальность. Официальное решение последует через день-другой, чтобы создать видимость рассмотрения вопроса в суде. Никто не посмеет возражать императору.