Сердце спящего духа

– Протяни руку, – приказала Ири-Тао, – Осторожно, не волнуйся…

Сайка от ужаса зажмурилась и вытянула кулак вперёд. Почувствовав царицу, пчёлы стали перебираться на её пальцы. В улье росло возбуждение. Осиротевшие пчёлы взволнованно гудели. Ири-Тао стояла молча. Сайка долго боялась посмотреть перед собой. Наконец, она отважилась открыть глаза. Почти все пчёлы перебрались из улья к ней на руку и теперь свисали с неё, словно гроздь винограда. Она чувствовала тревожную тяжесть их шевелящейся массы.[3]

– Полюби их. Почувствуй их волнение. Успокой, – велела женщина.

С большим трудом удалось девочке успокоить пчёл…

Ещё три дня Сайка упорно училась любить и чувствовать всё живое, а на четвёртое утро проснулась с удивительным чувством. Лёжа в кровати, она чувствовала кроликов, пчёл, старую лошадь, дремлющую на заднем дворе. Она ощущала частое хриплое дыхание Рене, лежащего в соседней комнате, и ровный пульс спящей Ири-Тао. Ей передалось возбуждение Кима, мечтающего выйти в открытое море и поймать самую большую в своей жизни рыбу. Правда, для этого ему нужно будет снова что-нибудь придумать, чтобы сбежать от постели больного. И спокойное безразличие этой самой рыбы, даже не подозревающей о существовании Кима.

Все эти чувства мириадами струн проходили через голову Сайки, гудели, звенели, бренчали, создавая странную какофонию звуков и образов. Ощущения были неприятными, даже болезненными. Скоро у неё закружилась голова. Тогда, помня последние уроки, девочка попыталась полюбить эти чувства. Стало значительно легче. В конце концов, Сайке даже понравилось. Она попыталась снова почувствовать Рене. Сразу же вернулась боль, шевельнулось волнение. Девочка прервала попытку и решила больше её не повторять.

Начался новый день с тревогами и заботами, и к вечеру Сайка как-то отвлеклась от звенящих струн. Ощущения притупились. А с закатом Ири-Тао повела её на сеновал. Волшебница выбрала кролика и велела девочке сделать то же самое. Сайка выбрала своего любимого, с белым пятнышком.

– Тебе сегодня предстоит очень трудный урок, – не оглядываясь на девочку, проронила Ири-Тао через плечо.

Они вернулись в дом и сели за стол.

– Ты великолепно учишься, – заметила женщина, – Ты уже превосходно защищаешься, можешь чувствовать врага, предугадывать его поступки. Но этого мало. Помни: любое добро – это ещё и зло! Ты должна уметь лечить. И должна уметь терять…

Подняв кролика за уши, Ири-Тао схватила со стола нож и резким движением разрезала его вдоль почти напополам. Бедное животное забилось в предсмертных судорогах. Сайку сковал ужас. Она хотела закричать, но не смогла. А Ири-Тао, спокойно разложив мёртвого кролика на столе, буквально вывернула его наизнанку и стала показывать девочке сердце, печень, лёгкие и другие жизненно важные органы. Она рассказывала о боли, о признаках и причинах того или иного заболевания, о ранениях, опасных и не очень, о способах лечения… травах… заклинаниях… Девочка сидела как в тумане. Она не могла оторвать взгляд от тёмных капелек, изредка стекавших на пол… и от лужицы, постепенно становящейся всё более тёмной и твёрдой.

– Усвоила? – спросила волшебница.

У Сайки пересохло в горле. Она смогла только кивнуть головой. Удовлетворённо хмыкнув, волшебница протянула нож и колючим взглядом показала на второго кролика…

Девочка, покачиваясь, выбралась на улицу и, опёршись окровавленными руками, сползла с крыльца. Всё плыло перед глазами. Противный ком стоял в горле. Сайку стошнило.

– На ужин будут тушёные кролики, – объявила Ири-Тао. И, глянув на девочку, добавила, – Ладно, Таори, я сама приготовлю…

Сайка долго отмывала руки. В этот вечер она легла спать голодной…

Выздоровление

Три дня шёл дождь. А наутро выглянуло солнце. Природа умылась и расцвела. Установилась тёплая, почти летняя погода. Сады и луга буйным цветом праздновали приход весны.

Ким стал шарахаться от Сайки. Девочка ясно чувствовала, что он её боится. Обращаясь к ней, сорванец всегда старался проявить максимум уважения и иначе, как Таори, не называл. Это её немного забавляло. И немного злило. Ведь с Ири-Тао Ким вёл себя совершенно раскованно. Но, что ещё больше удивило Сайку, сама Ири-Тао начала относиться к ней с опаской. Волшебница однажды вдруг прервала урок, с тревогой глядя на девочку. В мыслях её Сайка явно чувствовала робость и сомнение.

Этим утром Рене в первый раз поднялся с кровати. Мальчик был бледен и слаб. Ноги не держали его, и Сайка подставила свое плечо. Рене смотрел вокруг и был счастлив. В глазах его светилась радостная решимость.

– Пойдём, – сказал он коротко.

– Куда? – удивилась Сайка.

– Куда угодно. Видеть больше не могу эти стены.

– Тогда пошли в другую комнату. Сидеть сможешь?

– Да, – уверенно кивнул мальчик и рухнул на пол.