Сердце стального дракона. Лекарь поневоле (СИ)

Но вдруг пространство вспыхивает, и нечто отгораживает нас от твари. Я чувствую сильный толчок, зажмуриваюсь, мир летит кувырком, а потом замирает. Монстр воет, но я всё ещё жива. Мы живы! 

Когда распахиваю глаза, мне требуется несколько мгновений, чтобы понять — Шейн выпустил крылья. Они такие огромные, что закрывают даже от солнца. Покрытые стальной чешуёй и костяными наростами, окружают нас плотной защитой. 

В остальном Шейн полностью в человеческой форме, всё ещё держит меня на руках, под ногами вместо земли — камень, значит, добрались до скал? Но высоты явно недостаточно, потому что тварь рядом. Я слышу её, чувствую… она кружит снаружи и наверняка попытается достать! Будет истязать крылья, пока не сомнёт их, не изранит. Надо что-то делать! Уходить выше!

Я перевожу взгляд на лицо дракона, и моё сердце окончательно замирает.

— Ох, нет… — в ужасе шепчу я.

Упрямый подбородок и скулы Шейна покрывают угольные росчерки вен, кожа вся в каплях пота, под глазами тёмные круги. Шея и вовсе чёрная, будто вымазана в саже. Дракон дышит через сомкнутые зубы, мучительно жмурится, словно переживает вспышку боли. Его крылья вздрагивают, как если бы кто-то бился о них снаружи.

У меня трясутся руки, когда я тяну их к бледному лицу, зову:

— Шейн, что я могу сделать? Как тебе помочь?!

В ответ молчание. Стальной меня не слышит.

Когда я касаюсь пальцами острых скул, дракон распахивает глаза, тёмные как провалы в бездну. Веки воспалённые, взгляд бессмысленный, он словно смотрит не наружу, а внутрь себя.

У меня душа разрывается на части, в груди жжёт, словно вместо сердца раскалённый уголь. Неужели цена за использование магии на мёртвых землях настолько высока?! Какой силы должна быть боль, чтобы даже Шейн в ней потерялся? И что делать мне?!

Шейн сказал — уходить. Но я не знаю как, а во-вторых, не собираюсь!

“Думай! Думай! — мысленно твержу я, пытаясь выдернуть разум из омута паники. — Дело не столько в магии, сколько в болезни! Она перекинулась на лицо, тянется даже к глазам. Что заставит её отступить?”

Снаружи раздаётся очередной визг гигантской сороконожки.

От испуга у меня волосы на затылке встают дыбом. В отчаянии тянусь к дракону, цепляюсь за напряжённые плечи, сбивчиво шепчу:

— Пожалуйста, Ваша Светлость… Шейн, очнись. Мы тут погибнем! 

Дракон стискивает плотнее зубы, опускает голову так, что чёрные пряди падают на лицо. Упирается горящим лбом в моё плечо. Шейн словно борется с чем-то внутри себя, а я ничем не могу ему помочь.

Я отстраняюсь от его рук, встаю лицом к Шейну. Вздохнув, завожу ладони ему за спину, скольжу по коже к основанию крыльев, сцепляю пальцы в замок, тяну на себя и вверх, что есть сил.

“Может, получится увести его отсюда?”

— Ну же, пойдём! Шейн… Надо всего лишь уйти выше. Пожалуйста, идём! — мне хочется плакать, потому что ничего не выходит. Даже гору было бы сдвинуть проще. Снаружи доносится пробирающий душу скрежет, словно по крыльям с размаху проехались чем-то острым. Визг монстра раздаётся прямо над нами.

“Что, если сейчас это чудище раздирает крылья дракона в кровь? Что, если они уже изранены?!”

Я тяжело дышу, кажется, что сердце выскочит наружу. Зажмурившись, крепче обнимаю застывшего Шейна, а потом прижимаюсь губами к его виску, к солёной коже. Чувствую, как бешено под моими губами бьётся пульс.

— Прошу тебя, очнись, — шепчу, на глаза наворачиваются слёзы, в груди жжёт. А мои губы уже на мужской скуле. Живительные поцелуи ведь бывают? Или только в сказках? Боже, да мне и ста поцелуев не будет жалко, лишь бы этот упрямый дракон пришёл в себя. 

В отчаянном порыве обхватываю его бледное лицо. Даже сейчас, всё в чёрных разводах, оно невозможно красивое. 

Я перевожу взгляд на чётко очерченные губы, а потом… потом прижимаюсь к ним в отчаянном поцелуе.

Губы Шейна холодные... и этот холод идёт изнутри стального, волнами расходится от чернильной паутины, что оплела бледное лицо. Я вдруг ощущаю нечто… злое, колючее, оно касается моих губ через ледяные губы Шейна. 

Прижимаюсь сильнее, пытаясь ухватиться за странное ощущение. Колючее нечто шевелится и медленной змеёй  начинает переползать, переливаться из дракона в меня, обдавая душу космическим холодом…

А потом губы Шейна вздрагивают под моими. Получилось?

— Шейн! — я обрадованно отстраняюсь, но дракон вдруг заключает меня в клетку рук, отчаянно притягивает и целует сам. Удивлённый вздох скользит между нами. Сплетается с рваным дыханием. 

А между тем в солнечном сплетении наливается ледяной шар. Он заполняет грудную клетку, давит на сердце, захватывает лёгкие, и вот уже не хватает воздуха, а волна страха поднимается к горлу.

Пространство вокруг вдруг начинает заливать белое сияние, такое яркое, что слепит. Этот свет исходит от меня. Тело наливается тяжестью, а руки падают безвольными плетьми, ноги подгибаются, словно кто-то ударил под коленки.

— Больно... — шепчу.