Сердце стального дракона. Лекарь поневоле (СИ)

Я всё жду, что Шейн поднимет разговор о вчерашнем “лечении”, но он ведёт себя как ни в чём не бывало, лишь иногда бросает нечитаемые взгляды.

“Может, он и правда отнёсся к поцелую, как к медицинской процедуре? Наверное, неправильно было упоминать жениха, после того как я первая предложила такой метод. Вдруг это задело Шейна? С другой стороны, он и сам повёл себя не лучшим образом. Намеренно саботировал лечение”.

Я вздыхаю. Собственные чувства кажутся мне тёмным лабиринтом, без входа и выхода, и чем дольше брожу по нему, тем противнее скребётся в сердце тревога. Мне не нравится мысль, что Шейн совершенно спокоен, и лишь я волнуюсь. Не нравится, как странно я начинаю реагировать на того, кто сорвал мою свадьбу, украл судьбу, заковал в ошейник и заставил себя лечить. Я должна злиться и ненавидеть, а вместо этого не нахожу места от смущения.

“Всё! — твёрдо решаю я. — Никаких больше поцелуев и странной близости! Это ни к чему не приведёт. Шейн повеселится, мне в итоге будет плохо. А помочь можно и другими способами! Например, выпить в местном баре или в баню сходить. Тут наверняка есть театры или другие развлечения. Есть куча способов поднять настроение!”

Шейн поглядывает на меня так, словно подозревает неладное. Я вздёргиваю подбородок, принимая самый независимый вид.

— Ты опять что-то задумала, — озвучивает дракон свои наблюдения за “попаданкой обыкновенной”.

— Вовсе нет.

Шейн прищуривает глаза, словно пытается найти ответ в моих микроскопических жестах, хмыкает. Поднимается и идёт к выходу. Я гордо шагаю следом, как вдруг носком цепляюсь за камень. Успеваю только ойкнуть, Шейн уже подхватывает меня. Касание. Его пальцы на моей пояснице. Взгляд словно проникает в душу. 

Секунду мы смотрим друг на друга, как в немой сцене кино, а потом он наклоняется и горячо шепчет, касаясь губами уха:

— Необязательно разыгрывать спектакль с падением, Алиса. Если хочешь особого внимания... то стоит лишь попросить.

— ...чего?

Секунду я перевариваю услышанное. Вспыхиваю. Возмущение затапливает меня от пяток до кончиков ушей.

— Да как ты… Что ты! — я выкручиваюсь из мужских рук. — Не разыгрывала я ничего. Я случайно споткнулась! Я бы никогда… Никогда не стала бы так глупо заигрывать! — возмущаюсь. 

— А как стала бы?

— Я бы… Почему ты… — и тут я, наконец, замечаю странное выражение на лице Шейна. Да он едва сдерживает веселье!

— Ты снова! Снова издеваешься, да?! — выпаливаю. Моё лицо пульсирует от прилившей крови.

— Немного, — Шейн ухмыляется, но его взгляд почему-то цепляется за мои губы. Я отступаю на несколько шагов.

— Тебе не надоело! — сержусь. — Это уже в который раз!

— Ты слишком забавно реагируешь, не могу удержаться, — он скрещивает руки.

— Ах, значит, я виновата!

— А кто ещё? Всё утро бродишь как в воду опущенная. Из-за вчерашнего? Не волнуйся, не буду я на тебя накидываться.

Почему-то эта новость меня совсем не радует, напротив, злит сильнее.

— Я вовсе не из-за этого волнуюсь!

— А из-за чего? — тут же заинтересовывается Шейн.

Я закусываю губу, а затем выпаливаю:

— Не скажу!

Дракон улыбается уголками губ.

— Ну ладно, думаю, я догадываюсь.

— Да? — щурюсь я. — И какие предположения?

Чешуйчатый снова ухмыляется, явно не собираясь мне ничего рассказывать. Вот ведь вредный характер!

— Пойдём, — говорит он с усмешкой, — а то мы так и до завтра никуда не доберёмся. Или ты опять хочешь ночевать в пещере?

Вздыхаю. Тут он прав. Я готова что угодно отдать, лишь бы сегодня спать на нормальной кровати. И хотя возмущение всё ещё кипит внутри, я беру себя в руки.

Когда выходим на улицу, небо уже светло-алое. Вершины гор подсвечивает солнце. Шейн показывает на теряющийся вдали силуэт башни. 

— Нам туда. За полдня должны добраться, — говорит он, приглаживая свои растрёпанные волосы. — Будем двигаться по тропе вдоль зубчатых скал, потом спустимся к устью. Там внимательнее смотри под ноги, могу и не поймать.

— И не надо, — бурчу.

— Тут уж как получится, Алиса, — хмыкает Шейн и окидывает меня долгим взглядом, словно решая, за какие именно места он будет меня “ловить”.

— Веди уже, — сержусь я и шагаю по тропе. Шейн широким шагом идёт следом. 

В груди ещё кипит, но часть меня рада, что обстановка разрядилась. Я и правда не знала, куда деваться от глупых волнений. Сейчас вдруг стало легко, словно свежий ветер разогнал тучи.

Мы проходим через узкий перевал, потом спускаемся к пересохшей реке. Идём вдоль тёмного русла. Под ботинками хрустят рыбьи кости. Эх, ведь когда-то здесь кипела жизнь. 

Возможно, рядом шумел густонаселённый город, к реке бегали дети, плавали на лодках влюблённые парочки. И вдруг всё погибло, замерло мёртвой тишиной. Остались лишь дикари — одиночки, чья судьба уничтожить каждого, кто дышит.

— Шейн, — зову я.

— М?

— Что всё-таки случилось на мёртвых землях?

— А что ты уже слышала? — спрашивает он, чуть сбавляя шаг.

— Одна служанка рассказала мне легенду. Якобы тут, на мёртвых землях, была столица мира, как её… 

— Атлантариус, — подсказывает Шейн.