Сердце старого Города (СИ)

К архимагам подъехал всадник. Одетый в латы, он казался великаном на фоне остальных. Архимаг Калиостро, глава Совета, вопрошающе протянул руки, умоляя о пощаде. Гул пожара поглотил слова. Всадник в латах повернулся к заполонившим всю площадь воинам и прокричал что-то на лающем, зычном языке. Его племя ответило жутким рыком.

Этот рык эхом отразился от стен, разбиваемых огнем катапульт. Всадник в латах повернулся к архимагам. Лай-рык перешел в рев. Несколько воинов спешилось, они подошли к жавшимся пленникам. Упирающихся и молящих о пощаде стариков поволокли к катапультам.

Сильвия зажала рот руками, но даже так не сдержала крика. Стариков привязывали к ядрам. Они выкручивались и отбивались, тогда их оглушали. Великие архимаги Излаима, скованные и поверженные, стали жертвоприношением чужим богам на костре из Университета. Университет утробно стенал, поедаемый пожаром.

Сильвия кричала до одури. Ее заметили. Два всадника подъехали к дико орущей девушке. Один из воинов натянул тетиву. Стрела вылетела — девушка упала на камни.

Солео выкинуло из сознания умирающей Сильвии. Теперь она видела все со стороны.

Девочка, маленькая, очень похожая на Волчонку, выскользнула из тени, рожденной пожаром. Всадники, стоявшие над телом Сильвии, не заметили ее. Она бросилась к лежащей замертво девушке. Что-то зашептала, вынимая стрелу из груди. Земля дрогнула, волна пробежала по ней, оглушая стоном. Рухнула последняя башня университета.

Тем временем на площадь въехали всадники, в ловчей сети они волокли «добычу» — нелюдя. Эльф предстал перед Всадником в латах. Руки, голову и ноги пленника «украшали» шлем и поручи из нефрила[1]. Пленник вперил холодный, нечеловеческий взгляд в Предводителя дикой орды.

Сильвия резко встала с мостовой. Медленно и уверенно она пошла по площади прямо к Всаднику в латах. Воины не выпустили ни одной стрелы.

Сильвия, к изумлению орды, дошла до их Предводителя.

— Отпусти его! — очень грозно произнесла девушка Всаднику в латах.

Всадник расхохотался, вся площадь рассмеялась вместе с ним.

— Отпусти его, или я уничтожу вас. — Холодно и ясно пояснила Сильвия.

Цепь из амулета впилась ей в руку до крови, но она не чувствовала.

— Как смеешь, вельма, мне указывать? — рассвирепел грозный Всадник.

Сильвия ничего больше не сказала. Звено цепи амулета треснуло в пальцах, а губы зашептали слова.

Ужас исказил черты Всадника и заставил отшатнуться, отчего конь гулко перебрал копытами по каменной брусчатке. Всадник быстро гаркнул что-то воинам, державшим эльфа. Воины изумленно переглянулись, но спорить не посмели. Только один резко снял шлем и посмотрел на Всадника зло и с вызовом, однако тут же отвел взгляд. Всадник в латах выхватил у него лук, и стрела пронзила пленнику грудь. В запале он выпустил весь колчан в пленного эльфа.

— Выкиньте падаль, где взяли! — с чудовищным акцентом приказал Всадник. После чего повернулся к Сильвии. — Я отпустил…

Сильвия упала без сознания. Воины натянули тетиву, метя в девушку. Но Всадник резко поднял руку, упреждая быструю смерть.

[1] Металл, смертельно опасный для Старшей крови, а также чародеев и колдунов.

Глава 13

Глава тринадцатая. Поднебесье. Побрякушка.

Проходить через Грань было необычайно сложно. Межмирье волновалось, как при буре, и мысли о демонессе откровенно мешали сосредоточиться. Сиг разве что не рычал от злости и обиды, но чем дальше уходил от мира людей, тем больше сомнение терзало душу. «Лгунья!» — уверял он себя в правоте и гнал мысли прочь. Наконец, он нашел путь в клубке троп, и упрямо пошел пешком к Поднебесью, Лакориан так и не отозвался.

Принц Эль`Сигнорин несказанно изумился, подойдя к порталу в родной мир. Отчего Поднебесье оцеплено? Военное положение? Сегодня?! Сегодня же день гонок! Прежде эльдары не боялись гостей! Впрочем, кордон пропустил принца, не задавая лишних вопросов. Принц даже порадовался, что кордон был на границе — восьминогий конь одного из гвардейцев домчал Сига до Эль'Ниила чуть не быстрее самого Гаджара.

Гонки, судя по всему, уже кончились. Сиг подумал, что Кирия очень обиделась на его отсутствие. Она так мечтала победить, а братья обязаны были увидеть триумф! Ладно, главное, чтобы Эндемион там был — ведь это ему Кира хотела «утереть нос».

Мысль о Кире и Эндемионе подсказала, кого Сиг хотел увидеть больше всего. Но к несказанному удивлению принца, Наследник спешно покинул столицу. «Да что здесь творится-то?» — обозлился Сигнорин.

Чертыхаясь, на чем свет стоит, Сиг оставил коня у караульного и отправился в Небесные Чертоги. Он нерешительно вошел в покои отца. Прекрасная «шкатулка» встретила тишиной заброшенного дома. Мама больше здесь не жила, отец едва ли появлялся…

Сиг с теплой грустью вспомнил, как будучи ребенком прибегал сюда. Маленький драконенок пробирался к еще спящим родителям, и никакая стража и няньки не могли остановить. Мама смеялась, кутаясь плотнее в одеяло, а папа, папа наигранно вздыхал и затеивал шутовской бой.