Сердце старого Города (СИ)

- Ну здравствуй… сынок. Долго же матушка прятала тебя под юбкой, — у Эля все похолодело внутри. «Сынок?!!» У него, конечно, очень сложное генеалогическое древо для простого эльдара, да и вообще для любого рожденного. Но это, пожалуй, уже слишком! Очень неприятные, хорошо спрятанные воспоминания, всколыхнулись. Отчего дальнейшая дискуссия с незнакомцем показалась глупой затеей.

Тем временем межмирье вязкой трясиной душило жертву, стремясь затечь в рот и нос. Кроме того, бурое нечто, еще недавно бывшее обыкновенным эфиром, начало больно обжигать кожу.

- А-а-а, вот оно как… Мама не рассказывала обо мне? Не так ли? Это в ее духе. Ну что ж… — Незнакомец откровенно глумился над Элем. А Эль взаправду чувствовал, что задыхается. Но его вполне ощутимые и уже давно физические муки никак не сподвигали собеседника к мерам по спасению. Для наказания подобная пытка была явно чрезмерной. Язвы чуть не до кости покрыли шею, руки и лицо мальчика. Межмирье пожирало его, как ядовитый цветок поедает жертву, растворяя.

Принц осторожно, едва шевеля пальцами, вскрыл пузырек, где оставалась капелька крови Киры. Эль думал приберечь такую ценность, но что-то в собеседнике подсказывало — он в огромной опасности, и «приберечь» будет уже не для кого…

Древний с огромным любопытством смотрел на муки юноши. Потом продолжил:

- Давай знакомиться, Эль. Мое имя… Самуил.

Последнее Эль услышал уже вскользь. Капелька Кириной крови связала с нитью-проводником, и нить отпущенной пружиной вырвала юношу из удушающей и едкой ловушки, выкидывая в ближайший мир. Эль кубарем покатился по каменному плато, отбивая себе ребра и спину.

Мир Людей. Опять. Ладно. Не до лирики сейчас.

Эль хотел позвать на помощь, уже мечтая, чтобы грозные Ларон и Лакориан были рядом. Вместе со всеми тремя Владыками. Да он и Кариилу сейчас был бы рад!

«Бежать!» — пронеслось в голове. Только куда? Он заперт в мире людей, и через…

Секунда не успела состояться, разряд небесного огня обжег многострадальные камни Излаима. Мир всколыхнулся. Казалось, само небо опалено и теперь болезненно дрожит. Эль едва успел откатиться, в отчаянии он попробовал возвести щит, но вторая молния попала точно в цель. Острая боль поразила, как яд огромной осы. Словно бы коснулись оголенного нерва. Это даже не боль. Скорее шок. Эль не знал, как снова начать дышать, воздуха не хватало.

— Отец… — едва шевеля губами, обратился Эль к пространству, чувствуя, что свет темнеет и звон стихает.

Глава 14

Глава Четырнадцатая. Бой.

Солео резко отскочила, но разбойник вцепился в уже некогда порванную рубашку. Нитки Бригитты не выдержали, рубашка разорвалась. Дерущиеся вылетели кубарем из шатра и оказались под лучами палящего солнца, удвоенного отражением от камней плато. Квиро зашипел, белесые глаза заслезились — свет мучал, вызывая острую резь.

Но вместе с тем нетопырь острее почуял запах живой плоти. Сожрать! Там, под глупыми костями, билось самое вкусное — сердце. Если он отведает его… — Квиро точно знал, не сомневался, — он исцелится от странной хвори, обуявшей после укуса упыря.

Квиро рвал ворот платья, Солео слабо отбивалась. Бой в ее душе был куда важнее боя с Квиро. Монстр подавлял Волю, требуя немедленного жертвоприношения мальчишки-нелюдя, непонятно, как оказавшегося здесь. Солео отбивалась от Квиро и была несказанно благодарна Всевышнему за присутствие душегуба — вонь Квиро трезвила. Сознание девушки цеплялось за мерзкий запах, стремясь победить монстра-людоеда. Только тошнотворное марево позволяло Солео оставаться собой.

Ударила молния. Сущность в душе Солео воспрянула, отзываясь на боевой призыв. Монстр стремился расправить крылья и ринуться в бой. Солео упала, ее прогнуло дугой.

Квиро только того и ждал. Разбойник бросился к жертве, стремясь когтями разодрать грудную клетку — удар разбил кости.

Меркнувшим сознанием Солео ощутила, как ломаются ребра. Последним движением, Солео попробовала оттолкнуть, только теперь поняв, что руки по-прежнему связаны. Золотая, как шкура крылатого льва, веревка крепко держала их.

«Они лежали, полные сладкой неги. Его пальцы скользили по плечам, шее, округлой груди. Мягкий свет пасмурного дня размывал границу тени.

Она оставалась расслабленная. Как пригревшейся в холодный день кошке, было лень пошевелить и пальцем ноги.

Он поцеловал — золотые волосы укрывали волной, даря волшебное тепло, аромат меда и раскаленного летнего поля. Струясь по телу, пряди ласкали, дразнили, гладили. Она запускала руки в расплетенные косы, чувствуя тяжесть, шелк и Силу. И готова была остановить время, чтобы подарить момент вечности.

Рука продолжила бег по еще недавно такому напряженному, разгоряченному телу. Казалось, пальцы хотели коснуться каждой шероховатости, особенности, ощутить любой неприметный изгиб. Стремясь запечатлеть, он, как слепой, осторожно и нежно ощупывал дюйм за дюймом.

- Ты удивительно прекрасна! — восхищенно выдохнул он, — настолько гармоничная… Словно бы великий скульптор вырезал из мрамора, а Создатель залюбовался и вдохнул жизнь.

Она лениво улыбнулась.