Сердце Стужи

Каждый новый шаг таил угрозу. Снитиры? Мёртвые? Нечто иное? Разреженный воздух казался беременным смертью, но время шло, а я оставалась живой, и ничего не происходило, как будто Стужа смирилась с моим присутствием.

Я потеряла счёт времени. Стены коридоров вокруг меня мерно пульсировали, источали дравт, дурманяще пахнущий железом и солью. В какой-то момент ритм собственного дыхания заворожил меня. Голова стала лёгкой, и я подумала, не сплю ли. Всё это было похоже на сон. Долгие странствия в лабиринтах плоти, тепло, тишина и звук секретных течений ощущались как возвращение в материнскую утробу.

Мне стало почти спокойно.

«Иде. Ты близко».

Все мои мышцы напряглись, я с усилием втянула воздух. Я была уверена, что на этот раз со мной говорит не тень, не призрак… И всё же пошла медленнее и не торопилась отвечать.

«Здесь. Направо».

Я повернула, опустив ладонь на рукоять ножа, и очутилась в тупике… Коридор заканчивался пространством размером не больше моей комнаты в Гнезде.

И там я увидела Эрика.

Во всяком случае, я сразу почувствовала: это он.

Светящаяся, парящая невысоко над поверхностью фигура. Звёздное сияние контуров тела. Особенно яркое – там, где должно было находиться лицо. Свет был слишком слепящим, чтобы взглянуть на него и различить черты.

Фигура казалась нечёткой, струящейся, зыбкой, как туман над водой. Время от времени по ней проходила лёгкая, танцующая рябь – как будто плясала поверхность воды под дуновениями ветра.

Удлинённые, нечеловеческие руки и ноги, прозрачность неразличимых черт… И всё же это был он.

Мой ястреб.

Невозможное, невероятное зрелище.

Его душа.

«Иде», – сказал он, и сияние, закрывавшие от меня то, что было на слое Души его лицом, разгорелось ярче. «Всё хорошо. Ты здесь».

Он протянул ко мне руку.

«Дотронься. Не бойся».

Как в забытьи, я потянулась к его призрачным, мерцающим пальцам… Моя рука прошла насквозь.

– Это сон…

«Нет. Это аномалия».

Он плавно перетёк левее, и за его спиной я увидела нечто, похожее на огромные приоткрытые губы, прорезавшиеся в стене. За ними – полость достаточно большую, чтобы в ней мог уместиться человек.

Я не сразу поняла, что именно мне это напоминает…

Капсулу. Такую же, как те, что отправляли души ястребов в Стужу из лётного зала.

«Ты можешь говорить. Не трать силы на связь… Здесь я тебя слышу».

– Аномалия, – прошептала я. – Я вижу тебя, но не могу коснуться. – Я вздрогнула. – Я… вижу оба слоя разом?

«Как и я. Здесь мне не нужно смотреть твоими глазами. Но я не могу воздействовать на слой Мира… И, судя по тому, что ты не смогла меня коснуться… Тебе остаётся недоступен слой Души».

Я глубоко вздохнула, сжала виски.

Мне хотелось осмыслить это… Но не было времени.

– Что мне нужно делать?

«Помоги мне. Ты видишь тёмное пятно рядом с капсулой?»

Я бы не различила его, не укажи на него Эрик. Оно походило на затемнённые участки на стенках некоторых механизмов, которых нужно было коснуться, чтобы привести их в действие. Прямо над ним, как хоботок, нависал один из дравтовых сосудов, выпростанный из стены. Он напоминал любопытного змея, склонившегося над разомкнутыми краями полости, которую Стром тоже назвал капсулой. Значит, мы одинаково представляли себе, что произойдёт дальше.

«Полагаю, место в полости – моё. Но ты должна коснуться пятна. Я пытался – не вышло. Видимо, это возможно только на слое Мира».

– Значит, если бы ты пришёл сюда один, ничего бы не вышло, – медленно произнесла я, и сияние над его лицом согласно мигнуло.

«Выходит, что так. Но мы пришли вдвоём. И я уверен, это сработает. Не может не сработать».

Но его голос внутри моей головы дрогнул. Нервы мои были натянуты до предела – только поэтому, должно быть, я уловила его сомнение. Его страх.

Потому что это могло не сработать.

Всё это могло быть только ловушкой Стужи. Он мог лечь в эту капсулу и погибнуть. Я могла погибнуть, едва коснувшись пятна на стене…

Но оба мы понимали: сомнения ничего уже не дадут. Мы зашли слишком далеко, чтобы теперь остановиться.

Горло перехватило, поэтому я использовала связь, чтобы сказать:

«Да. Ты прав. Это не может не сработать. Я с тобой».

Призрачная, мерцающая фигура снова повернулась ко мне, и его рука потянулась к моему лицу, не касаясь, очертила щёку.

«Спасибо».

Больше он ничего не сказал.

Отвернувшись, плавно поднялся в воздух и опустился в полость. Ничего не произошло.

Быстро – кто знает, что могло оказаться сейчас опаснее, спешка или промедление – я подошла к стене и коснулась тёмного пятна. И тут же хоботок сосуда над нами дрогнул и ожил, всхлипнул, выпуская наружу упругую струю светящегося дравта.

Эрик вскрикнул, когда струя коснулась его, и моя рука дрогнула.

«Не отпускай».

Я повиновалась. Полость оказалась проницаемой – попадая в неё, дравт будто впитывался в стенки… Но медленнее, чем наполнял её. Если отпущу – вскоре полость опустеет. Но пока я продолжала удерживать пятно, «капсула» продолжала наполняться.

Эрик снова вскрикнул, а потом застонал, как от боли. Дравт, похожий на растворённые звёзды, покрывал его теперь почти целиком.

– Эрик! Ты в порядке?

«Да… Держи. Держи».