Сердце Стужи

– Да. Именно. Не подумай, я не имею в виду… ничего такого. Мне всё равно, как ты это сделаешь. Заболтай, позови на ночную прогулку… Ты ему нравишься. Придумай что-нибудь.

– Я не уверена, что…

– Он всё равно почти наверняка придёт к тебе, – сказала она, и в её голосе я услышала многое – и презрение, и горечь. – По правде сказать, я даже радовалась твоему приезду… Если ты его выставишь, он наверняка придёт ко мне. Поверь, я знаю своего мужа. Займи его… скажем, до пяти, и всё будет в порядке.

– Хорошо, – отозвалась я, понятия не имея, как именно это сделаю. – А то, что я ищу?..

– Напиши, что тебе нужно, скажем, здесь. Ночью я найду номера полок. И в половину шестого встретимся здесь же – тогда я расскажу, где искать. Все уже будут спать. Ну что, договорились?

– Нет. То есть… не совсем. Я хочу сама посмотреть картотеку. Можно?

Адела пожала плечами:

– Хорошо. Утром я отведу тебя туда. Это просто займёт чуть больше времени, и всё. Я только хотела помочь.

Разумеется, она была права. Но мне не хотелось, чтобы благородная динна, сующая свой нос в дела препараторов, узнала, что именно я ищу…

Как быстро я выучилась думать, как препаратор. Прежде желание Аделы Ассели помочь всем нам тронуло бы меня – а теперь раздражало. Ради защиты Кьертании мы, препараторы, отгородились от всего мира, стали другими. Сердце Стужи, дьяволы, охраняющие его, – всё это было только нашим. Чужим, даже сочувствующим, здесь было не место.

По крайней мере, я могла доверять Аделе – насколько хоть кому-то под этой крышей можно было доверять. Посвятив меня в собственные планы, она тоже рисковала. Вряд ли тайком от мужа динна планировала встретиться с подружками или отправиться слушать пение ночных птиц.

В столовую она так и не явилась – судя по всему, Адела Ассели делала всё, чтобы не пересекаться с собственным мужем.

– Мы заждались вас, дорогая Сорта! – Рамрик помахал мне, и я заметила, что он раскраснелся… Мой отец краснел точно так же, когда перебарщивал со сниссом. – Садитесь, садитесь сюда!

Я повиновалась. Судя по лихорадочному оживлению, витавшему над столом, выпить успели все. Кроме разве что Анны. Проходя мимо неё, я не почувствовала запаха алкоголя – а сама она сидела прямо и напряжённо, как хищная птица, готовая к атаке. Это контрастировало с мягкой улыбкой и нежным голосом. Если не присматриваться – или изрядно выпить, – не догадаешься, что Анна трезва и внимательно ловит каждое неосторожное слово.

Вероятно, до моего прихода разговоры крутились вокруг дравтодобычи и торговли, и я с трудом подавила разочарование. Я явилась сюда не за этим – и всё же мне жаль было упускать возможность узнать что-то, что не услышишь больше нигде – и, быть может, лишь спустя время узнаешь из газет.

Я села рядом с Рамриком, и его ладонь тут же перекочевала мне на плечо. Я почувствовала исходящие от него запахи снисса, пота, розового мыла.

– Позвольте налить вам лично, прелестная охотница! – сказал он, знаком отправляя слугу прочь. – Яркая звезда нашего сегодняшнего дня, где вы прятались от нас, хотел бы я знать… – мне не показалось, он и вправду был не слишком трезв. Это давало надежду на то, что справиться с просьбой Аделы будет проще, чем мне думалось.

– Благодарю вас, динн Ассели, – сказала я, принимая из его рук бокал. На миг все притихли, глядя на меня, и я поняла – они ожидают тоста. – Я… хотела бы ещё раз поблагодарить вас за приглашение… – Динн Маттерсон пил, не дожидаясь, пока я закончу. Госпожа Анна что-то шептала ему на ухо. Её длинные, облачённые в тёмные перчатки пальцы путешествовали по его колену. Авела сидела в отдалении от своего мужа и строила глазки широкоплечему слуге, стоявшему у дверей с подносом в руках. Её муж, похожий на сытого, сонного бьерана, клевал носом над тарелкой. – Для меня большая честь оказаться в таком обществе, – добавила я чуть громче. – Этот вечер я не забуду.

– Лучше не скажешь! – Рамрик осушил свой бокал, и я тоже сделала пару глотков.

Я надеялась провернуть трюк, который не раз выручал меня дома, с отцом. Я односложно отвечала на вопросы, стараясь разговорить Рамрика – а это было нетрудно, – смеялась над его шутками, вовлекала в нашу беседу соседей… И подливала, подливала, подливала – то вино, то – понемногу – снисс.

Должно быть, моего отца от такого изобилия уже давно бы заклонило в сон, но Рамрику, крепкому, здоровому мужчине, всё было как будто нипочём. Он оставался навеселе – но не более того. Его рука перекочевала ко мне на колено, и я вздрогнула. По коже пробежал холодок, и на мгновение мне вдруг показалось, что я вот-вот отделюсь от тела, как ястреб, и улечу далеко-далеко, в холодную и пустынную Стужу.

Я поймала на себе лукавый взгляд госпожи Анны и моргнула.

– Господа, я хочу выйти подышать воздухом. Сорта, составишь мне компанию?

– Конечно. – Рука Рамрика неохотно отступила, а я проследовала за Анной на широкий открытый балкон, с которого голоса гостей казались далёкими, как звёзды над головой, а раскинувшийся внизу тёмный лес – бесконечным.