Сердце Стужи

Прошла туда же, присела рядом и посмотрела на темные воды, неспешно текущие вдоль бережка, на котором мы устроились, и на поблескивавший в лунном свете лед. У снежных магов на берегу снег потаял, виднелась черная земля, а вот вид речки не поменялся. Вскоре уж на нашей стороне пожелтеют листья, а у них вовсю распустятся, однако Зимнелетка наряда не сменит. Зачарованная речка не кололась на холодные льдины по весне и не застывала неровной прочной коркой во время чародейской зимы. Хотя зима здесь была такова, что, по слухам, больше дождей шло, чем снега.

Вот так и сидели мы с Вивом, молчали, пока уставшие глаза не перестали различать деталей на той стороне, а те не слились в общее темное пятно. Я бы даже не заметила, как моя собственная голова склонилась на грудь, не прозвучи в этой ночной тишине резкий звук потревоженной сигналки. Напарник мой вскинулся, подхватился на ноги и выставил вперед длинное древко с острым наконечником, по ребру которого мигом пробежал огонь. А после оружие слегка качнулось в его руках, переместив треугольное навершие из верхнего направления в нижнее. Что говорить о Виве, если от удивления даже я застыла рядом, а ведь была много закаленнее, чем не привыкший к снежным волкам чародей.

Вскидывая над темным речным льдом мощные лапы, Зимнелетку неспешно пересекал снежный вожак. Легко касаясь припорошенной снегом поверхности, он направлялся вперед с явной целью пересечь границу. Не остановило Эрхана даже то, что твердь под ним закончилась, сменившись текучими водами. И чуть позже я поняла, почему не остановило. Там, где лапа касалась воды, та застывала прочной коркой, позволяя зверю легонько трусить дальше, после чего быстро таяла.

— Снежный волчара, — прошептал испуганный Вив, — плохо дело! Говорил же я, сотворят леденюки пакость. Но даже представить не мог, что волка натравят. Ну что замерла, Веска, оружие хватай, можно по шкуре огнем палить. Силы больше в древко влей, ведь специально для чародеев сработано.

И отдав мне этот приказ, быстро упал на одно колено, крепко ухватив свое копье, уперев тупым концом в землю и собираясь бить огнем волка. А довольно скалящийся Эрхан все бежал и бежал вперед, явно направляясь ко мне. В сторону Вива он даже морды не повернул.

Мне понадобилась всего минута, чтобы мысленно представить, как белую шкуру прожигает чародейское пламя, а волк скулит от боли. И я метнулась к напарнику и ухватилась за древко, толкнув со всей силы в сторону, чтобы огненная змея прочертила в воздухе изогнутую линию, промчавшуюся в опасной близости от мерцающего белого бока.

— Р-ряв, — заявил Эрхан и прервал свой неспешный бег, как-то мигом сгруппировавшись и рванувшись вперед в таком прыжке, что мы с Вивом лишь крикнуть друг другу успели: «Что творишь?» и «Не убивай его!»

А вожак уже достиг берега. И пока напарник отталкивал меня в сторону и пытался вновь ухватить оружие, волчара допрыгнул до нас, сделав то, отчего мы с чародеем, скрестив на древке наши руки, позабыли рвануть копье каждый в свою сторону. Волк выронил из пасти щетку и уселся на травку, довольно скаля внушительные клыки.

— Это что? — шепотом спросил Вив, опасаясь теперь привлечь внимание так близко и неподвижно сидящего вожака.

— Щетка, — выдохнула я.

— З-зачем?

— Расчесать.

— Не понял? — Бледный чародей, чье пламя от растерянности и потрясения плясало не только на его ладонях, но растекалось по рукам и капало на траву, с величайшей осторожностью взглянул на расческу. Эрхан на близость чужой магии не реагировал вовсе. Он опустил свою огромную голову и носом подтолкнул ко мне щетку.

Противно завывавшая охранка звенела в ушах, и от громких звуков начинало ломить в висках. Перепуганный и пораженный напарник никак не мог усмирить пламя, а довольный жизнью снежный волк терпеливо ждал, пока я его причешу. Мне вдруг почудилось, что это все сон, нереальный и самую малость нездоровый.

За щеткой потянулась, в этом состоянии находясь. Взялась за ручку и провела, как делала раньше, по звенящему льдистыми иглами боку. После происшествия в снежном лесу не помышляла когда-то вновь прикоснуться к этим иглам, но надуманность происходящего дала ощущение безопасности и внутреннего облегчения. Ведь если это сон, тогда я могу проснуться, а рядом будут Белонега и мальчишки, Севрен с Сизаром и даже тот снежный истукан, что сердце льдом обратил, а после разбил на мелкие кусочки. Ведь не зря чудилось все это время, будто в кошмар попала.

— С ума сойти, — выдохнул, разбивая грезы о нереальности, жестокий напарник. Снежная шерсть заструилась волнами под моей рукой, а чародей, упустивший от потрясения копье, изумился совсем уж громко: — И правда причесаться пришел? Никак шутка снежных! Додумались же, сволочи, подучили, натравили.

Я даже руку остановила, силясь понять, сон или явь, а Вив уже зашептал:

— Скорее чеши, Веска, может, уйдет. А то эта охранка никак не умолкнет. И если быстро не разберемся, то нам может влететь.