Сердце Стужи

— Вкусно, спасибо, — с трудом (потому что язык от сладости к нёбу прилип, а вовсе не по иной причине) сказала Сизару.

Он улыбнулся в ответ понимающе:

— Я в первый раз, как попробовал, едва язык не проглотил.

— Ой!

Возглас этот раздался именно тогда, когда я позволила себе отвлечься, спрятать колючки и не быть каждый момент настороже. Ведь точно знала, в такие минуты всегда прилетает, откуда не ждешь. А тут забылась, позволила себе радоваться, наслаждаясь такой малостью, как веселый людской гомон кругом и яркое солнышко на голубом небосводе, а еще удивительный вкус на кончике языка, с которым по сладости только желанные поцелуи сравнятся. Душа раскрылась, сердце мирно билось в груди, я перестала замечать ревнивые взгляды. Ведь никто из тех, кто придирчиво рассматривал меня издалека, с недовольством отмечая рядом высокую мужскую фигуру, не решился подойти и уж тем более не осмелился вновь оскорбить подобно выгнанной из замка Адаре. Вот я и ощутила себя под защитой, уверовала, что стыдиться нечего. Здесь — не в деревне. Безродную чародейку в моем лице не признают, да и одета не бедно, на бродяжку не похожа.

— Прошу прощения, какая же я неловкая! — Девица с испуганным лицом и глубоко запрятанным в глубине глаз злорадством смотрела, как стекает по белой ткани и серебряным завиткам редкой вышивки красный клюквенный морс.

Мне шоколад горьким в тот же миг показался. Дыхание перехватило, пока опрокинутый на меня бумажный стаканчик красной жидкости медленно впитывался в мягкий дорогой материал. Плащ, как назло, в этот миг оказался распахнут, ведь я держала в одной руке сундучок со сладостями, а в другой — шоколадную фигурку. И все же прицельно метили, с тем чтобы облить, начиная с груди и заканчивая тканым серебряным поясом и белым подолом.

На Сизара взгляд даже не подняла, а ну как догадается, что сейчас чувствую, и всех вокруг из злости заморозит. И так захолодил суровым тоном:

— Это еще что?

— Ох, случайно! Я сожалею, простите, княже, — затараторила девица, — ах, ткань какая белая! Ведь от иной могло и отстираться, а здесь…

И прервалась на середине фразы, а я едва шоколадного котенка не упустила из рук.

Как мерцает на лунной дорожке свежевыпавший снежок, так и мое платье замерцало, а красные капли клюквы стирались и исчезали, пока не стал наряд вновь девственно-белым.

— Как же… — закусила губу ревнивица, а после развернулась и кинулась наутек, пока никто в себя прийти не успел.

Я подняла счастливые глаза на Сизара.

— Исчезло!

— М-да, — с досадой промолвил князь, — Бренн платье дал?

Кивнула.

— Вот я растяпа, — махнул рукой мужчина, — сам не додумался. И во дворце собственном опростоволосился, и на вещи не догадался чары наложить.

Я снова взглянула на белоснежную ткань и легонько тронула ее пальцем. Подушечку самую малость закололо. Снежная магия.

Заранее догадался войд, что такой поход без приключений не обойдется, вот Сизар и досадовал теперь.

— Ничего, — я погладила по руке нахохлившегося князя, — пустяки ведь. Зато лицо у той девы было такое, что я долго еще не забуду.

И рассмеялась искренне, от души, а Сизар немного погодя присоединился.

— И правда ничего! — Отсмеявшись, он поднял с земли забытый бумажный стаканчик. — Но людей отыскать ее я пошлю, пускай недельку в городской прачечной отработает.

Хороший день вышел. Такого праздника для меня прежде никто не устраивал. Сладостями князь закормил, по лавочкам вдосталь поводил, а когда увидел, что не уговорить меня на новые покупки, с грустью достал из кармана холщовый мешочек.

— Держи. Купи хоть обувь на замену, ну и остальное, без чего девушка прожить пускай может, но с меньшим удовольствием.

Как только хотела вновь отказаться, сжал мои ладони, заставляя крепко обхватить мешочек, и добавил:

— Это твое. Каждый, кто в крепость учиться приходит, более себя содержать не обязан. О мальчишках тех же заботимся. Думаешь, одна ты ни гроша за душой не имеешь? Немало одаренных являлось только с тем богатством, которое в руках уместилось. Пока учитесь, за вас ответственность несем, каждый санами за своего воспитанника. Очень хотел сам тебя порадовать, а это думал позже отдать, но раз от моих даров отказываешься, бери, что по праву принадлежит. Иначе от Бренна в первый черед мне влетит.

Много я не стала покупать, только самое необходимое. В мешочке едва ли вполовину монет убавилось, зато у меня прибыло вещей. Не сравнить с теми, что дома с чужого плеча доставались. А насчет монет Сизар не обманул, ведь и в деревне такое водилось — коли брал мастер ученика, то первое время сам его и кормил.

После покупок князь танцевать повел на замерзшее озеро. Сам меня в ботинки с ледяными лезвиями обул и в центр вытащил.

— Вид оценишь? — неслышно подкрался сзади тот, о ком сейчас думала, и положил ладони на перила, остановившись за моей спиной.

Сперва неловко стало, поскольку очутилась почти в объятиях, но, напомнив себе, что Сизар он Сизар и есть, постаралась стряхнуть неловкость и посмотрела, куда он указывал.

— Пазори,[3] — вполголоса проговорил маг, наклоняясь чуть ближе.