Сердце сумеречного дракона (СИ)

— Пламя драконьего сердца магию ведьмам вернёт, — зачитал громко и с выражением. Я, подумав секунду, бросила чертову юбку на пол, и легко балансируя пробежалась по лавке в кровати. Шаг вперед, я нырнула под одеяло и прижалась к Велласу заглядывая в карту. Увы, закорючки на ней не стали понятнее.

— На каком это языке?

— Это древнеантарский диалект. — он задумчиво мне ответил, приобнимая горячей рукой. — На этом языке когда-то говорили дарханы. И договор между нами и ведьмами тоже написан на нем. Ты должна бы его знать, золотце.

— Ну, Аньетта его, наверное, знала. Но свои знания, как и магию, она унесла в другой мир.

— Древнеантарский — очень забавный язык, Анют. Интонация в нем часто важней написания символов… Вот это, с твоего позволения, пророчество, можно трактовать двояко.

— Да я поняла! — невежливо перебила я его. — Я могу тебе горло во сне перерезать и вскрыть грудную клетку. И даже не пилочкой, я там видела ножик у печки. И сил может хватить. А могу заколдовать тебя так, что ты мне сердце отдашь добровольно. Да, дракон?

Он посмотрел мне в глаза очень пристально. Положил карту рядом, нежно коснулся пальцами подбородка, мою голову приподнимая. Взгляд этот затягивал, словно бездна. Кажется, я в нем тону…

— Да, маленькая иномирянка. Похоже, твое колдовство, там, в лесу поразило дракона. Я так и не смог выкинуть тебя из головы. Все, как ты и предсказывала.

Польщено улыбнулась: запомнил. Приятно.

— Но у нас есть проблема. Ты в Антарии не единственная ведьма. Не хотелось бы отбиваться от твоих энергичных сестриц.

— Пока и не будешь, — утешила его я. — Я тебя «забила». Даже в блокнотик записали, что ты только мой.

— И сколько у нас есть времени до момента, когда твои подружки поймут, что ты не совсем Аньетта?

— Судя по инструкции, неделя, — вздохнула я. — Достаточно, чтобы что-то придумать. Или сбежать на край света.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я буду вечно бегать от взбесившихся ведьм?

— Ну… — я вздохнула и повертела в руках карту, а потом совершенно непоследовательно сообщила: — У меня еды нет. Совершенно. Но есть кофе. Хочешь, я сварю?

— Хочу.

— Только нужно растопить печь и набрать воды в колодце.

Веллас тихо засмеялся:

— А ещё найти кофейное дерево, собрать зерна, обжарить, перемолоть, насыпать в кофейник, налить воды…

— Месье знает толк в кофе. Ох, леший меня заблуди… где эти мерзкие чулки?

— Кстати, у меня вопрос: мерзкие чулки — были надеты на эти чудесные ножки специально для меня? Думаешь, дархана это остановит?

— Ты слишком много о себе возомнил. Просто других у меня нет. С одеждой в лесу туговато, знаешь ли.

— Помочь?

— Как? Поймаешь медведя, снимешь с него шкуру и сошьёшь мне шубу? — я припомнила ему кофейное дерево. — Или посадишь хлопок, вырастишь его…

— Встань, — велел Веллас. — Выпрямись. Ты же хочешь красивое белье и чулки?

— И платье, — обрадовалась я, сползая с кровати и зябко переминаясь с ноги на ногу. — И ботинки. Или даже лучше практичный костюм, потеплее.

Внимательно выслушав, Веллас внимательно меня оглядел с ног до головы, а потом выпустил из ладони струю чёрного тумана. Он пополз ко мне, обвивая щиколотки, ластясь, поднимаясь по голой коже. Оставляя за собой ажурную вязь чёрных шелковых чулок.

— Не практично, — повертела ножкой я. — В лесу — и шёлк? До первой ветки. К тому же не греет.

— Туманный шёлк прослужит ровно столько, сколько мне будет угодно, — усмехнулся Сумрак. — Какое белье ты предпочитаешь? Думай быстрее, а то ты в одних чулках слишком хороша. Есть шанс не добраться до кофе.

— О! Только не панталоны и не набедренные повязки. И не кружево, лучше старый добрый хлопок или бамбук. Можно вот так и вот так?

Я на пальцах объясняла ошеломлённому дархану фасон, ткань и степень открытости. Рассказала про форму, лямочки и косточки на бюстгальтере. Вдвоём мы с ним одели меня в дымчато-чёрные и полупрозрачные, но вполне комфортные бесшовные трусики и бюстье. Судя по жадным взглядам Велласа — смотрелось так же хорошо, как и ощущалось на теле.

— А дальше? — я с удовольствием провела пальцами по ажурной кромке чулка. — Платье будет? И ботинки?

— А у тебя там под лавкой припрятан, случайно, не сундучок-даровичок?

— Чего? — я оглянулась удивленно. — Кто-кто? Здоровячок?

— Ань, как ты вообще выжила?

— Никак, — честно сообщила я. — Сам же видел: грязная, голодная, в обносках.

— Ясно. Стандартный ведьминский артефакт: все, что в него когда-то было положено ведьмами, можно достать. Срока давности нет, ведьмы многими поколениями собирают свои сокровища в сундуках, куда там драконам.

— Там ничего нет, — вздохнула я. — Сухари только.

— А ты спрашивала?

— Ну если ты такой умный — загляни сам.

— Это же твой сундук, не мой. Точнее, Аньеттин. А ты в ее теле. Он даст тебе все, что попросишь. Точнее все, что Аньетта там прятала.

Я ему не то, чтобы не верила, просто… сундук-самобранка никак не вписывался в мою картину мира. Да и глупо все это: что могла там прятать ведьма? Ну, окорок копченый, это ладно, это я ещё могу вообразить. Но приличные сапоги? Или штаны тёплые? Откуда такая роскошь у лесной ведьмы?