Сердце Сумерек

— Замок Темнейшего владыки Абаддона, - поправила я.

— Охо-хо, Даани, - Граз’зт сокрушенно покачал головой. – Надеюсь, твое странное поведение и забывчивость связаны со свадебными хлопотами. Это – мой замок. Отцу и родне пришлось временно переехать ко мне. Надеюсь, впрочем, они скоро уберутся.

Вот так-так, да у меня муж с приданым!

— Это все равно не имеет никакого значения, - твердо ответила я. – Ты спишь на софе, а я – на кровати.

— Я сплю на кровати, а ты можешь спать, где заблагорассудится, - парировал Граз’зт. И сменив тон на миролюбивый, добавил: - Предлагаю сперва искупаться. Ты вроде сокрушалась, что грязная.

От этого заманчивая предложения я не могла отказаться. Если бы не одно «но»: мне нужны мои вещи и сверток, судьба которого пока что оставалась туманной. И меня это беспокоило.

— Когда принесут мои вещи?

— Думаю, уже вот-вот.

И прежде, чем стих звук последнего слова, в комнату тихонько поскреблись. Граз’зт развел руками, мол, «А что я говорил?» и покинул купальню. Как ни не хотелось мне уходить, но я пошла следом.

Мой сундук стоял около стены, заветный сверток – на нем. Я в два прыжка оказалась рядом, вцепилась в него и прижала к груди. Граз’зт только ухмыльнулся, достал что-то из шкафа и ушел, оставив меня одну. Похоже, и в самом деле не собирается меня трогать.

Когда через минуту до меня донесся плеск воды, я поняла, что могу в полной мере насладиться одиночеством и узнать, наконец, что мне подарила синекожая нянька.

В свертке, завернутый в много слоев ткани, лежал тонкий обруч в виде пера. Серебряные грани приятно поблескивали, а тонкая работа выдавала руку мастера. Но на этом все. Обычное, пусть и качественное, украшение. А шуму-то было.

Я остановилась перед огромным ростовым зеркалом, подождала несколько минут, поводила перед ним рукой: а вдруг это тоже чей-то прихвостень? Кажется, это и правда всего лишь зеркало.

Чтобы надеть украшение мне пришлось отпустить полы плаща, и тот грязной лужей упал к моим ногам.

Ничего себе, да тут, похоже, не только в ожоге дело.

На плечах, ребрах и животе были уродливые кровоподтеки. Некоторые старые, другие казались совсем свежими. Я встала в пол оборота, посмотрела на спину: чуть ниже лопаток отчетливо виднелись отпечатки двух внушительного размера ладоней. Раз, два, три… Шесть пальцев. В тех местах, где они касались кожу, синяки были особенно темными.

Это же не просто так. Над принцессой просто измывались. И не припомню, чтобы видела у кого-то из «светлых» шестипалые ладони. Да и слишком уж эти отпечатки велики: кем бы ни был владелец таких рук, он наверняка был раза в два больше любого крэса или селуне.

Она никому и никогда не говорила о том, что происходит. Хранила это в секрете. Я очень отчетливо поймала в сонме своих собственных чувств ее страх и панику. Она нуждалась в помощи, но по какой-то причине не могла ее попросить. Не могла никому рассказать о своей беде. Даже Хадалису, с которым делилась всеми радостями и горестями.

Возможно, она использовала замужество, чтобы сбежать от мучителя?

Все еще теряясь в догадках, я надела обруч на шею.

Моя кожа стала девственно чистой. Я сняла обруч – и все вернулось на круги своя. Надела – и побои исчезли.

Значит, Данаани, как минимум твоя нянька знала, что что-то не так. Она видела синяки, раз помогала одеваться и купаться. Возможно, не знала, кто с тобой это делает, но синяки-то ты не могла от нее скрыть. Ты уговорила ее помочь. Потому что это не должен был видеть никто. И синекожая где-то раздобыла эту штуку. Молодец, конечно, но, может, если бы она кому-то рассказала, тебе не пришлось бы…

— В общем, не такая уж и плоскогрудая, – потревожил мои размышления голос Граз’зта за спиной.

Вот же, блин, он ведь должен киснуть в ванной!

глава 7

— Ты же должен… - Я инстинктивно прикрылась руками.

Слава богу, что на мне есть хоть вот эти странные полупрозрачные намеки на белье, а то бы точно сгорела от стыда. А вот муженек, похоже, и не собирается делать вид, что ему неудобно меня смущать: облокотился о косяк и придирчиво рассматривает с ног до головы, как будто я какая-то китайская ваза на ярмарке.

— Нельзя бы такой легковерной, женушка. – Он помахал влажной рукой. – Это урок номер два: крэсам верить нельзя. Никому.

— Даже тебе? – Я пыталась подтянуть ногой грязный плащ, но он как назло не поддавался.

— Мне можно, я же твой муж. – Прозвучало это совершенно неубедительно.

— В таком случае, дорогой муженек, не мог бы ты исчезнуть и дать мне переодеться?

Ну и злая же я! Разве что не киплю от злости, как полный чайник. Учить он меня вздумал, извращенец рогатый!

— Уверена, что тебе не нужна помощь?