– Аезелвалф не убьет меня, пока этого ему не позволит Лесси, – её голос стал тверже, – но это не касается тебя. Потому я все еще жду, когда ты уйдешь.
Нервный смех Александра, даже не сдвинувшегося с места.
– Я понял! Ты просто хотела вернуться к нему всё это время! – он залился смехом, – тебе всегда нравилось быть жертвой, Риа. Да?! А он будет наси…
– Заткнись, – усталое ему в ответ, – вы с Актинией всегда были помешаны на насилии. И если её я понимаю, то тебя даже не хочу. И говорю тебе последний раз – пошел вон!
Мужчина сделал пару шагов к выходу, развернулся и начал:
– Риайя…
Но был перебит её ледяным и едким:
– Никогда. Ни единого раза он не брал меня силой! Я не отрицаю, что Варг со своей стаей и их лесом – извращенный и жестокий ублюдок, и то, что он меня бил, но…
Очередной немного безумный хохот от Вольтера.
– Ты сама проговорилась, Ри… – он опять шагнул, – лес Варг.
С минуту в помещении было тихо, а затем мама процедила сквозь зубы:
– Это не считается.
Лорд хмыкнул.
– Я могу привести тебе пару десятков раз, где «не считается». Ты – влюбленная в своего насильника дура, Риайя. Или… терпящая ради дочери идиотка!
Резкие шаги, и он выскакивает из-за поворота. Почти налетает на меня и останавливается. Его глаза становятся круглыми и испуганными, а рот приоткрывается. Я же чувствую, как мои губы расплываются в усмешке.
– «Варговское песье отродье», – я повторила то, как он назвал меня.
На кухне что-то упало, мама почти бегом рванула с места и высунула голову в дверной проем.
– Привет, мам, – я взглянула ей в глаза.
И перевела взгляд на «деда». Теперь его так называть даже язык не поворачивался.
– Лесси, дочь… – отстраненное от него.
Моя улыбка стала ещё «приятнее» и больше похожа на оскал.
– Уходи, – ледяной голос, который я даже сама от себя не ожидала.
Хлопок мгновенного портала. Я кивнула, запихнув неприятные мысли подальше. А после подошла к взирающей на меня с ужасом Рае и спросила:
– Ты готова?
Она коротко кивнула и потерла переносицу пальцами.
– Тогда поехали, мы и так немного опаздываем, – я развернулась и пошла на выход.
Недавно выкрашенное кирпичной краской крыльцо я преодолела за пару секунд, просто слетев со ступеней. После подошла к машине, открыла дверь и окна, не желая залазить в непроветриваемое все это время нутро автомобиля, и села дожидаться медленную по причине шока маму.
Заезжать за Барсиком я не стала принципиально. По простой, казалось бы, причине: они с Алисой на прошлой неделе крупно поссорились. Из-за чего молчаливая, но находящаяся сейчас в сознании девушка не хотела даже встречаться с ним на сегодняшнем мероприятии. Я же лезть в чужие разборки не желала, и этим, собственно говоря и не занималась – вмешивалась я в перепалку только в случае крайней опасности этому телу.
Да, он её бил. Не знаю, что и как у них происходило, но я «просыпалась» именно в моменты, когда отключалась она. И приятного в этом было мало, причем для самого Борислава, который мог с легкостью отбиться от неподготовленной Алисы, а от меня обычно пытался убежать. Пытался.
В итоге мы всегда мирились на глазах очень злой нянюшки, орущей, кстати, исключительно на меня и на рыжего, потому как «слабого обижать нельзя», и не важно, что и кто сделал.
К слову, когда мы с мамой въехали на частную парковку, организованную считай в чистом поле, машина кота находилась рядом с моим парковочным местом, а её владелец стоял и курил свои очередные вонючие сигареты, прожигая мою машину голубым взглядом. Забавно, но с другой стороны от меня стояла идеальная копия моего внедорожника, у которого стояли папа, виновато оглядывающий оппонента, и Феликс. Последний сурово преодолел расстояние до моей водительской двери и открыл её рывком. Я оглядела его настроенный на негатив вид и закрыла дверь обратно, чувствуя себя как минимум некомфортно.
– Он злится, – поджала губы мама.
Я кивнула ей и нажала на кнопку блокировки дверей.
– Я поэтому и закрылась, – ответила я, чувствуя, как слегка «кусаются пятки» от волнения.
А все потому, что на Фобос я отчалила, не предупредив никого, логично подумав, что отчитываться ни перед кем не должна. Теперь, вот, осознаю, что надо было все-таки ему сказать.
– Окно открыто, – прохладно процедил Феликс, положив руку на опущенное стекло.
Я бережно отцепила от поверхности каждый его палец и отпустила за пределами автомобиля, после чего нажала на другую кнопочку и подняла стекло, оставив маленькую щелку.
– Лесси, – уже более злое, – выходи из машины.
Я поджала губы и выдавила:
– Обещай, что не отправишь меня домой, не накажешь и вообще будешь сдержан.
Полминуты тишины, которую нарушила только мама с её хмыком «Надо было еще про то, что переодевать не будет, сказать», и Вольтер ответил:
– Договорились.
Я кивнула, распустила собранные в хвост волосы, расстегнула плащ и открыла дверь. Каблуки цокнули по асфальту, уложенному здесь специально к свадьбе (потом останется только кусок бетона посреди поля), а я захлопнула дверцу и, не смотря ни на кого, прошла до двери мамы и выпустила её. Та оглядела меня с ног до головы и процедила: