Сердце тени. Книга 2

Джулиус достал из кармана плашку. Ни внешний вид, ни странные символы на ней ничего ему не говорили. Даже материал, из которого штуковина изготовлена, не наталкивал на мысли. Еще один вопрос к Фолии?

Сэр Коллоу взглянул на часы и зевнул. От съеденных лекарств клонило в сон. Джулиус стащил сапоги, закинул свои длинные ноги на стол, вытянулся в кресле и закрыл глаза.

Упрямая девчонка подождет, а полчаса здорового сна очень пригодятся. Голова прямо-таки отказывалась соображать.

– Никс, – приказал он зеркальцу.

– Чего тебе? – не слишком вежливо откликнулась Тень. – Хочешь снова соврать про Маркуса? Он умер, и теперь неважно, как.

– Если неважно, зачем стараешься кинуть в меня камень поувесистее? – Джулиус даже не пытался смотреть на свою пару. – Захочешь правды, прочтешь мою память.

– Тогда зачем я понадобилась? – удивилась Корникс.

– Разбуди меня через часик, – попросил он. – Устал, как собака.

– Хорошо и… прости, что набросилась. – Тон Никс смягчился.

– Ты всегда набрасываешься. Привык. – Неуклюжая шутка поставила точку в разговоре вместо прощания.

Сон свалился пыльным занавесом, отсекая реальность от внутреннего мира непроницаемой стеной. Джулиусу чудился знакомый запах и мягкая постель с пуховым одеялом. Тихие шаги в коридоре и звук готовящегося завтрака.

Та самая комната. Вот сейчас Никс в ночной рубашке с ромашками распахнет дверь и начнет обзывать его лентяем – но минуты шли, а Корникс не появлялась.

– Это сон, Джулс, ты не можешь оживить прошлое даже здесь, – внутренний голос звучал грустно и громко.

Дом пуст. Джулиус спустил ноги с кровати и неторопливо оделся, стараясь сохранить забытое ощущение детства.

Коллоу представил, что в комнате за стенкой Фолия заканчивает утренние упражнения и вот-вот вспомнит о его существовании, чтобы посмеяться над почти дистрофической худобой или неуклюжими движениями. Даже когда Джулиус станет крепче, наставница продолжит подтрунивать над ним. Хорошо, Мария с утра до ночи твердила, что метрика и отражение в зеркале поправимы.

Скрипучие ступеньки… На первом этаже нежный запах жасмина с улицы. Разговор на кухне заставил замереть и прислушаться.

«Неужели это я? Не может быть», – мелькнуло в голове. Тоненький писклявый голосок, так не похожий на тот, к которому Джулиус уже успел привыкнуть.

– Жалеешь, что проспал и остался со мной? – ласково спросила Мария.

– Что проспал – жалею, а что остался с тобой – нет. – Коллоу одними губами повторил свою реплику.

– Они скоро вернутся. – Любопытство гнало вперед по знакомому коридору.

Джулиус не стал ему отказывать и робко заглянул в кухню.

Мария ловко орудовала ситом, а на столе поднимался белоснежный холмик воздушной муки. Как давно это было… Но ведь было же!

– Ну-ка перестань грустить! – Она стащила с головы платок и утерла им лоб. – Обними меня быстро!

Маленький белобрысый мальчик, тощий, как жердь, сорвался с лавки и котенком прижался к цветастому переднику.

– Поклянись, что любишь меня больше, чем Никс! – пискнул он.

– Клясться не буду, но это правда. – Мария обняла ребенка, стараясь не испачкать его рубашку.

– Тогда поклянись, что бросишь курить, – продолжил тот.

– Только если ты навсегда останешься моим добрым, ласковым и отзывчивым мальчиком, – улыбнулась она.

– Клянусь. – Тот, другой Джулиус отстранился и поднял голову.

– Верю. – Мария вернула свой платок на место и снова занялась мукой.

Сердце бешено колотилось, обжигая душу и высекая слезы. Но сухие глаза все еще не отрываясь смотрели в прошлое.

– Когда Никс прекратит смеяться надо мной? – Маленький Джулиус подпер щеки кулаками.

– Когда ты станешь старше, – отозвалась Мария.

– А когда это произойдет? – оживился тот.

Тэсори снова отложила сито.

– Однажды твои волосы перестанут быть такими светлыми, а голос станет мужественным. – Она серьезно посмотрела ребенку в лицо. – Из мальчика ты превратишься в юношу.

– Это волшебство? – спросил он.

– Вроде того, – кивнула Мария. – Тут наша Корникс еще начнет строить глазки. Ты будешь самым красивым на свете, ты и сейчас просто маленький ангел.

– Э-э-э… лучше пусть дразнится!

Две фигуры растворились в радужных переливах звонкого смеха. Прелесть сна в том, что можно позволить себе слабость, ведь осудить ее некому. Джулиус медленно опустился на колени и закрыл лицо руками. Часть его жаждала поскорее убраться из этого дома, чтобы сохранить остатки собственного достоинства.

– И что? Сдержал клятву? – Сириус присел на корточки.

– А то сам не знаешь, что нет, – процедил Коллоу. – Твоя работа?

– Красиво, но, увы. – Мальчишка обвел коридор взглядом. – Это ты сам себя мучаешь. Мария тебя баловала?

– Еще как, – признался Джулиус. – Может, поэтому я вырос самовлюбленным скотом…

– Прекрати. – Сириус легонько толкнул его в бок. – Ты сейчас похож на желе из крыжовника!

– Утешил, – рассмеялся он. – Пошли отсюда.

– Запросто, только за дверью начинается уже моя реальность, – предупредил тот. – Если ты со своей еще что-то можешь сделать, как-то исправить… попросить прощения, то я уже опоздал. Понимаешь, каково это?