Сердце тигра

Из леса выкатывались все новые и новые толпы варваров. Среди полуголых и наряженных в шкуры пехотинцев, заметно выделялись варвары в плащах украшенных серебром, в остроконечных шлемах и больших кожаных нагрудниках с изображением ястреба. Некоторые из них, под нагрудником носили еще и кольчуги из крупных колец. Все эти варвары без исключения были вооружены огромными луками и фалькатами [78]. Затем, из леса вырвалось несколько сотен таких же воинов, но уже верхом на косматых лошадях. То были аламанны — свирепые кочевники появившиеся совсем недавно откуда то из глубин Германии и теперь бродящие огромными отрядами вдоль северной границы Империи. Они уже успели прославиться своей доблестью и воинским искусством. Затем, из чащи хлынули хатты в коричневых кожаных панцирях, обшитых по краям медвежьим мехом и в коротких черных плащах. На их остроконечных шлемах, по низу украшенных полосками из лисьих шкур, торчали загнутые бычьи рога и черные перья. Хатты, в отличии от других варваров, двигались плотными рядами, соблюдая определённый порядок. Их строй был не такой безупречный, как у римлян, но все же, всякий кто взглянул бы на них, признал, что кроме обычной для варваров доблести, эти люди не чужды и дисциплины.

Знатные воины хаттов, вожди и их дружинники выезжали из леса верхом на лошадях. Их было около двух тысяч. Все они имели крепкие кольчуги и хорошее вооружение. Круглые шлемы всадников с тыльной стороны покрывали волчьи шкуры, которые спускались и ниже, закрывая плечи и верхнюю часть спины.

Варвары разделились, кавалерия хаттов ринулась преследовать бегущие вспомогательные войска, остальные набросились на солдат 2-го Италийского легиона, чтобы не дать им скрыться в лагере. Римские лучники, прикрывая своих товарищей, открыли по толпам варваров ураганную стрельбу из луков, катапульты тоже заработали, метая камни, стрелы и целые пучки тяжелых копий. Орда преследователей взорвалась криками боли и ярости. Сраженные метательными снарядами люди, валились десятками. Конные и пешие аламанны принялись в ответ стрелять из своих огромных луков. Один за другим, римские лучники падали с башен, быстро стали расти и потери среди обслуги катапульт.

Между тем, северные и западные ворота лагеря открылись и на встречу войску варваров хлынули толпы римских велитов [79]. В это же время через южные и восточные ворота стройными рядами выходили колонны легионеров и римская тяжелая кавалерия. Пока велиты и пращники сдерживали противника, основные войска быстро строились в боевые порядки. Под бой барабанов и пение труб, под пронзительные звуки центурионских свистков, солдаты занимали свои места, соединяясь в центурии и когорты, а затем и в легионы. Кавалерийские турмы [80]занимали места на флангах. Командующий римской армией успел вывести и построить к бою три легиона и всю, имеющуюся у него кавалерию, числом более трех тысяч.

Орды варваров стремительно приближались. Поскольку, 2-ой Италийский от них ускользнул (замыкающие, сильно потрепанные шеренги уже входили в ворота), они решили обрушиться на войска, расположенные перед ними. Толпы варваров, в основном разномастная пехота, соединились в одну огромную массу и тяжело ступая, двинулась на римлян. Дикари оглушительно орали, колотили в щиты, потрясали оружием, римляне ожидали их в зловещем молчании, плотно сомкнув ряды. Велиты и пращники, бросив в противника последние дротики и метнув последние заряды, начали отступать. То тут, то там, шеренги легионеров размыкались и легкие пехотинцы устремлялись в образовавшиеся проходы. Когда, они оказались за боевыми позициями, римские ряды вновь сомкнулись, образовав сплошной фронт из стены щитов. Германцы, только и разинули рты, пораженные тем, как враги быстро и ловко провернул этот трюк. Совершенно взбешенные такой слаженностью в действиях противника и его спокойствием, варвары с дикими воплями ринулись в атаку. Тут, их ожидал новый сюрприз. Напрасно старые и опытные воины, уже ни раз сражавшиеся с римлянами, пытались сдержать рвение молодых бойцов. Те бежали на верную гибель, даже не понимая этого. Полагаясь лишь на свою храбрость и силу, они думали, что одним ударом сомнут ряды этих римских трусов, прячущихся за большими щитами. Три первых ряда легионеров слегка разомкнулись, и толпу варваров встретил железный ливень из пилумов [81]. Предсмертные крики боли и ярости слились с ужасающими звуками пронзаемой плоти и треском раздробленных костей. Пилумы, скашивали целые ряды атакующих. Перед римским строем стремительно росла баррикада из окровавленных тел. Вал атакующих дрогнул, заколебался. Римляне, единым слаженным движением выхватили мечи. Над полем битвы прокатился рев трех легионов "Виктория!" и ужасающий грохот, когда каждый солдат, в едином порыве с товарищами грохнул мечом по своему щиту.