Сердце тьмы и другие повести

Обед прошел мирно. Фрейя сидела против своего отца, спокойная, но бледная. Химскирк умышленно разговаривал только со стариком Нельсоном. Джеспер вел себя примерно. Он не давал воли глазам, греясь в ощущении близости Фрейи, как люди греются под лучами солнца, не глядя на небо. Вскоре после обеда, помня полученные им инструкции, он объявил, что ему пора возвращаться на борт своего корабля.

Химскирк не поднял головы. Удобно расположившись в качалке и попыхивая манильской сигарой, он имел такой вид, словно мрачно готовился к какому-то отвратительному взрыву. Так по крайней мере казалось Фрейе. Старик Нельсон сейчас же сказал:

- Я пройдусь с вами к морю.

Он завел профессиональный разговор об опасностях новогвинейского берега и хотел поделиться с Джеспером воспоминаниями о своем пребывании "в тех краях". Джеспер был таким хорошим слушателем! Фрейя собралась было идти с ними, но ее отец нахмурился, покачал головой и многозначительно кивнул в сторону неподвижного Химскирка. Тот сидел с полузакрытыми глазами и, выпятив губы, выпускал кольца дыма. Нельзя оставлять лейтенанта одного. Пожалуй, еще обидится.

Фрейя повиновалась этим знакам.

"Быть может, будет лучше, если я останусь", - подумала она. Женщины обычно не склонны критиковать свое поведение, а еще того менее склонны его осуждать. Мужчины, с их нелепыми чисто мужскими странностями, большей частью бывают ответственны за женское поведение. Но, глядя на Химскирка, Фрейя чувствовала сожаление и даже раскаяние. Его толстое туловище, развалившееся на стуле, казалось, было переполнено пищей, хотя в действительности он ел мало. Зато он очень много выпил. Мясистые мочки его больших ушей с глубоко загнутыми краями были малинового цвета. Они ярко пламенели по соседству с плоскими желтыми щеками. Долгое время он не поднимал своих тяжелых коричневых век. Унизительно было находиться во власти такого существа, и Фрейя, - а в конце концов она всегда была честна с собой - с сожалением подумала: "Ах, если б я была откровенна с папой с самого начала! Но тогда какую невозможную жизнь он мне устроил бы". Да. Мужчины были нелепы во многих отношениях: любящие, как Джеспер, непрактичные, как ее отец, отвратительные, как это уродливое существо, отдыхающее на стуле. Можно ли с ним договориться? Быть может, нет необходимости? "Ох, не могу я с ним говорить", - подумала она.

А когда Химскирк, все еще не глядя на нее, начал решительно раздавливать свою недокуренную манильскую сигару на кофейном подносе, она встревожилась, скользнула к роялю, поспешно его открыла и ударила по клавишам, прежде чем уселась.

В одну секунду веранда и весь деревянный бенгало, возведенный на сваях, наполнились оглушительным шумом. Но сквозь шум она слышала, чувствовала на полу тяжелые, нетвердые шаги лейтенанта, ходившего за ее спиной. Он не был по-настоящему пьян, но опьянение было все же достаточно для того, чтобы мысли, мелькавшие в его возбужденном мозгу, показались ему вполне резонными и даже остроумными, - очаровательно, безоговорочно остроумными. Фрейя, чувствуя, что он остановился за ее спиной, продолжала играть, не поворачивая головы. Она с воодушевлением, с блеском играла какую-то бурную музыкальную пьесу, но когда раздался его голос, похолодела с ног до головы. На нее подействовал голос - не слова. Наглая фамильярность тона испугала ее до такой степени, что сначала она не могла разобрать ни слова. И говорил он хрипло.

- Я подозревал... Конечно, кое-что я подозревал о ваших делишках. Я не ребенок. Но подозревать или видеть своими глазами... понимаете, видеть... это огромная разница. Такие вещи... Поймите! Ведь человек не из камня сделан. А если мужчина томится по девушке так, как я по вас томился, мисс Фрейя... и во сне и наяву, тогда конечно... Но я - светский человек. Здесь вам должно быть скучно... послушайте, не прекратите ли вы эту проклятую игру?..

Она расслышала только эту последнюю фразу. Она отрицательно покачала головой и в отчаянии нажала педаль, но ей не удавалось звуками рояля заглушить его громкий голос.

- Я удивлен только, что вы выбрали... Английский торговый шкипер, простой парень. Жалкая чернь, наводнившая эти острова. У меня была бы короткая расправа с такой дрянью! А ведь у вас здесь есть добрый друг, джентльмен, готовый молиться на вас у ваших ног... ваших красивых ног... офицер, человек из хорошей семьи... Странно, не так ли? Но что тут такого! Ведь вы достаточно хороши и для принца.

Фрейя не поворачивала головы. Ее лицо окаменело от ужаса и негодования. Эта сцена выходила за пределы того, что она считала возможным. Вскочить и убежать... но это было не в ее характере. Вдобавок ей казалось, что случится что-то ужасное, если она пошевелится. Скоро вернется ее отец, и тогда тот должен будет уйти. Лучше всего не обращать внимания... не обращать внимания. Она продолжала играть громко и отчетливо, словно была одна, словно Химскирка не существует. Это рассердило его.