Сердце твари

– Я тебе мешаю? Мы ведь сейчас можем разойтись и больше никогда не встречаться. Если хочешь, я уйду. Ты и так сделал для меня столько, что мне до смерти не расплатиться. Я же вижу, что ты даже смотреть на меня не хочешь… и все время молчишь.

Он опустил взгляд и несколько мгновений так и стоял, думая о чем-то своем.

Потом медленно, тяжело подбирая слова, сказал:

– Голос… мертвый. Я тоже. Но если можешь… не прогоняй.

Чуть развел руками – «вот так». Отвернулся и быстро пошел дальше, под сень деревьев.

Ильра его видела с того места, где осталась стоять: он сел в корнях старого пышного дуба – так, чтобы солнечный свет падал на лицо.

«Он считает себя мертвым. Он уже все решил за нас обоих. А что он мог решить? Что он знает обо мне? Что он знает о себе, чтобы принимать такие решения?

Он знает, – внезапно поняла она, – что я его жалею. И не очень понимаю.

Он знает, что я ему благодарна и что поверила ему.

Знает то, что говорил ему Лек и что говорил Виль».

Но жалость – ничего не стоит. Благодарность это только слово, которым мы расплачиваемся, когда отплатить нечем. Слова других людей – звон монет в чужом кармане. В них есть правда, но чужая, а не твоя. А доверия и понимания слишком мало – это всего лишь утешительный приз, такой же, как прикосновение лучей солнца к щекам в миг мгновенного покоя, когда одно дело закончено, а другое еще не начато. Дальгерт Эстан гордый. Ему не нужен утешительный приз.

– Не в этом дело, – неожиданно услышала она от воды.

Оглянулась – там, на кочке за кустом осоки, возле поросли густого ивняка, скрывающего весь ближний берег, и вправду кто-то был.

Сделала шаг, чтобы разглядеть человека, который как будто подслушал ее мысли. Не может же быть, чтобы она сказала все это вслух? Почему-то не испугалась. А потом даже узнала его.

– Вы пришли за своим амулетом? Я сейчас…

Зашарила по карманам в поисках деревянного шарика, который когда-то помог ей сохранить жизнь и рассудок. Она привыкла держать его под рукой и крутить в пальцах – шарик придавал уверенности и спокойствия.

Ильра спустилась к воде и с легким сожалением отдала магическую безделушку владельцу.

– Вот.

– Благодарю. Я сказал, что дело вовсе не в вас, Ильра Зэран. И не в том, что вы чувствуете по отношению к нему. Ваш друг, к несчастью, вас не обманул. Его действительно сейчас трудно отнести к миру живых. Его сердце не бьется, кровь не движется. Нет дыхания. Он и вправду почти по всем признакам – мертвец. Однако он вас любит. Понимаете?

Ильра возразила:

– Он никогда…

– Вспомните камеру.

Гнилая солома, вонь. Твоя жалость и боязнь прикоснуться к тому, что почему-то называется Дальгертом Эстаном, но притом на него совсем не походит… и губы, которые безостановочно повторяют одно и то же слово.

– Вспомните, о чем вы сами думали у столба, когда на Малом дворе собиралась толпа.

Ильра попыталась вспомнить – но почему-то вместо того видела две яркие свечи и снова лицо Дальгерта, и его ровный – мертвый? – голос: «Беги отсюда. Беги как можно быстрей!»

– Что же мне делать? Что я могу сделать?

– Будьте рядом – и он справится сам. Я мог бы сказать, что любовь умеет творить чудеса, но на самом деле все проще: система, созданная Леком, в этом мире нестабильна, и самым слабым звеном, как ни странно, является магия стазиса, верней, некромантия, которую Лек применял для замедления процессов разрушения органики. На Аррет она держалась благодаря свойствам той реальности. Здесь же магия смерти, примененная к живым тканям, не сможет долго сопротивляться естественному ходу событий, это противоречит ее сути, и рано или поздно она разрушится. У вашего друга воли к жизни больше, чем достаточно, так что это случится скорей рано, чем поздно. Он любит – и он любим. Во всяком случае, я на это надеюсь.

– А кто вы?

Незнакомец усмехнулся:

– Поздновато вы об этом спросили. Прощайте, Ильра Зэран. Вряд ли мы с вами еще увидимся. Ах да… будьте осторожней – не стоит разгуливать по долинам Атили так беззаботно. Эти места, конечно, заселены мало, но в лесу встречается всякое.

Поднялся с облюбованной кочки, надвинул на лоб капюшон просторного плаща. В прощании поднял руку и ушел по едва заметной тропке в зарослях густого ивняка за спиной. Уже через пару шагов незнакомец полностью исчез из вида.

Ильра постояла, вглядываясь в тропу и раздумывая, не пойти ли следом? Осталось столько вопросов без ответа… и самый главный, наиважнейший из них – что же дальше? Как быть? Что делать?

Дальгерт все так же сидел в корнях старого дерева и, не щурясь, смотрел на солнце. Ильра присела рядом. Увидела, как спокойно поверх складок плаща лежит его рука. Защищенная сталью тыльная сторона ладони. В гладком металле отражалось небо и деревья.

Неожиданно решилась дотронуться, словно раньше кто-то запрещал. Металл был теплым и гладким. Дальгерт не пошевелился. Спросила:

– Даль, что будем делать? Искать ночлег?

Улыбнулся, наконец, возвращая взгляд с синих небес.

– Ты видела сокола? Вон там, над холмами!

Вдали кружила птица, но Ильра не разобрала бы с такого расстояния – белая она или черная, ворон это или действительно сокол.

– Да.