Сердце твари

– Значит, это из-за тебя старик с утра как в воду опущенный. Понятно. Ладно, рассказывай.

– О чем?

– Что случилось, как случилось. Может, получится что-то исправить. Только давай отойдем куда-нибудь в сторонку. Нехорошо здесь.

Они пошли вдоль площади. Даль с удивлением увидел, что собеседник превосходит его ростом на полголовы. А когда сидел, казался невысоким.

Дальгерт спросил:

– Почему я должен тебе доверять?

– А почему нет? Я не прошу пересказывать мне орденские тайны, я их побольше твоего знаю. Что тебя останавливает? Может, действительно, тебе стоит глотнуть из фляги? У меня тут есть…

– Ну, раз на тайны ты не претендуешь, скажи хоть, как тебя зовут.

– Это важно? Я могу назваться любым именем, и ты все равно не узнаешь, настоящее оно или нет.

Даль усмехнулся. Но подумал: «А что я теряю? За прошлый вечер я наговорил уже столько, что, если кто-нибудь захочет пристроить меня под суд Инквизиции, он очень легко и быстро добьется успеха».

И он медленно начал рассказывать:

– Есть у нас в обители такой брат Евхарт. Дрянной он человек. Но, видимо, нужен зачем-то настоятелю…

Дальгерт подумал, как бы так помягче рассказать о нездоровом пристрастии этого аколита к молоденьким мальчикам. Но его собеседник нетерпеливо кивнул:

– Параноидальный шизофреник с нарушениями полового влечения. Продолжай.

– Я его однажды и застал за таким… нарушением. Настоятель наложил на него епитимью, но он решил, что я только тем и занимаюсь, что пытаюсь испортить ему жизнь. Я не знал, насколько эта мысль засела у него в голове, и не придавал значения мелким гадостям, которые он устраивал для меня в монастыре. А надо было. Видимо, он решил отомстить мне всерьез…

Рассказывал, а перед глазами шаг за шагом проходили события последних дней. Все разговоры, случайные взгляды, поступки, мысли. Дальгерт и представить не мог, что так хорошо помнит это.

– …Пока я был у постели умирающего, Ильру забрали в монастырь. Ну вот… так все на этот момент и обстоит. Попробую вызволить ее… шансов мало, конечно…

– Ты хорошо представляешь, чем это кончится для вас обоих?

– Я прекрасно представляю, что будет, если я этого не сделаю.

– Имей в виду, Евхарт действовал не по своей инициативе. За ним кто-то стоит, и логичней всего предположить, что это отец Леон. Так что будь вдвойне осторожен, проверка еще не кончилась. А с другой стороны, действовать надо быстро. Сможешь снова с ней поговорить?

– Я даже не уверен, с ней ли я говорил. И вообще, был ли кто-нибудь в той комнатушке.

– Мне нужно ее увидеть. Любым способом, но лучше, конечно, официально.

Даль задумался. Вести обряд будет кто-то из старейшин, это понятно. Монастырь к «языческим мракобесиям» не должен и не станет иметь никакого отношения. Значит, если переговорить с самим Гаральдом, то возможно, он удовлетворит просьбу. А если просьба будет исходить от отца девушки, то он просто не сможет отказать. Хорошо, но…

– И что решит ваша встреча?

– Есть много способов защитить мага от разрушительных последствий его колдовства, и я не буду их описывать. Просто поверь, что такие способы есть.

– Значит, встреча состоится. Пойдем.

Незнакомец не стал расспрашивать, просто отправился следом за Далем.

Они вернулись к «Вороньему гнезду».

Дальгерт замешкался у порога, спросил:

– Хорошо знаешь Виля?

– Сегодня увидел в первый раз.

– Тогда не удивляйся! – он решительно толкнул дверь.

В зале оставались всего трое, и они, конечно, сразу повернулись к вошедшим. Виль резко встал, уперся пальцами в стол. Нахмурился.

– Я, кажется, ясно дал понять, что не желаю тебя видеть в своем доме.

– Тогда выйди к нам. У нас нет времени на ругань, а поговорить надо.

– Вернусь! – кинул Виль своим и подошел к порогу.

Его тяжелый взгляд уперся Дальгерту в переносицу.

– Виль, я виноват во многом, это так. Но я не менее чем ты желаю ее вызволить…

– Да? А что ты для этого сделал? Что ты можешь, мальчишка…

– Я хотел сам стать добровольцем, – пожал плечами Дальгерт. – Но отец Леон нашел целых три причины, чтобы запретить мне это. Община и монастырь не одобряют этот способ защитить город и прибегнут к нему в самом крайнем случае. Они даже надеются справиться своими силами…

– И ты говоришь мне это? Ты? Ты жалок, Дальгерт. Моя дочь с честью выдержит испытание, раз выбор уже пал на нее. Она не станет бежать от опасности, даже если ты посмеешь ей это предложить. Ты что думаешь? Что кровь Тарна превратилась в жидкую водицу и нам так же, как тебе, неведомо слово «честь»? Старейшины приняли решение. Сейчас не важно, что стало причиной именно такого выбора. Если бы жребий пал на кого-то другого, его родные люди так же, как я, переживали бы и сетовали на судьбу, но ни мыслью, ни поступками не стали бы пытаться переложить свою долю на кого-то другого. Ты меряешь всех по себе, так вот знай: таких, как ты, среди нас нет. Ты – изгой. Ты – слуга Спасителя. И ты – не от корней Тарна. Иди вон.

– Виль, выслушай…

– Иди из моего дома!

– Два слова, Виль!

– Пошел вон!