Сердце в когтях

   В гарнизоне половых различий в отношениях между бойцами как бы не должно было быть. Когда они были, это было неправильно. А если говорить о тварях, то они не должны были быть людьми. Но она больше не могла себя убеждать, что находится среди зверей и чудовищ. Врагов да, но человекоподобных. Она больше не могла бороться с тем, что непроизвольно хотела видеть. И чувствовала, что если будет продолжать это делать, то просто сойдет с ума. Ей нужна была надежда. Надежда на человечность в бесчеловечном мире. Когда эту надежду дал ей Андред, он убил в ней страх. И наверное, та была нужна не только ей. В гарнизоне, несмотря ни на что, многие все же продолжали делить себя и товарищей на мужчин и женщин. Потому что человеческий мозг отказывался мириться с нечеловеческими условиями. И непроизвольно всеми силами приближал эти условия к приемлемым для себя, насколько это было возможно. Даже сам гарнизон, отделенный от остального мира сопками и тайгой, в течение некоторого времени после всеобщей мобилизации как-то незаметно разделился на регулярные силы и запасные. Первые состояли из профессиональных военных и близких к ним по духу мобилизованных бойцов. Эти люди жили войной. Последние, воевавшие лишь вынужденные чрезвычайными условиями, играли роль гражданского состава. Создавая слабую атмосферу привычной довоенной жизни. Подготовка была одинаковой, но разной повседневная жизнь. Если первых вполне устраивала жизнь в казармах гарнизона, вторые предпочитали жить в поселке для гражданских служащих бывшего военного городка. Они могли сопротивляться, но не были готовы побеждать, и в бою большинство потерь было из их числа. Наверное, поэтому командир и закрыл глаза на подобное разделение, чтобы избежать ненужных жертв. Какими бы ни были обстоятельства, эти люди полноценно воевать не могли. Начиная уже с того, что неорганизованно, движимые любопытством, почти все жители поселка оказались на насыпи. Неосмотрительно рискуя быть убитыми. Тогда как боевая половина, включая командира полка, территорию казарм не покинула. Иногда и вторая половина принимала участие в боевых операциях, но в серьезных участвовали только первые. И вторые не были для них балластом. А были олицетворением того, что они защищают, ради чего им необходимо побеждать и к чему обязательно нужно возвращаться. И также, поддерживали гарнизон на самообеспечении, занимаясь сельским хозяйством, пока регулярные силы пытались отвоевать шоссе. Все остальное доставлялось в гарнизон через тайгу. Вертолеты твари к нему не пропускали, и тем приходилось садиться на довольно большом расстоянии. Собственно и поэтому тоже командир нарушал общие военные положения. Поступающих боеприпасов на весь состав не хватало, и терять их впустую было нельзя. Подумав о том, чего не хватает в гарнизоне, Алена вспомнила и про себя. Отправить сюда единственного врача было очень большим риском. И у нее все еще не было твердой уверенности в том, сможет ли она вернуться. Закончив разглаживать заправленное покрывало, она направилась к столу и села напротив Андреда.

   Медик молчал. Подождав несколько минут, Алена решилась:

   - Ты о чем-то хотел поговорить?

   Неопределенно посмотрев поверх ее головы он, наконец, встретился с ней взглядом:

   - Да, - медленно кивнул он как-то вбок, - хочу еще раз дать тебе возможность выбрать. Уйти или остаться. Но, этот раз будет последним. Повторения вчерашнего быть не должно. Это очень мешает.

   Алена вспыхнула то ли от стыда, то ли от злости. Она понимала, что он имеет в виду, но не смогла удержать себя от того, чтобы не уточнить:

   - Не бить тебя и не целовать?

   Его глаза начали непроизвольно темнеть злостью. Но, он моментально взял себя в руки и слабо улыбнулся.

   - Мм, бить меня тебе точно не стоит. Этого у тебя больше не получится.

   Алена ожидала продолжения, но больше он ничего не сказал. Поэтому она проявила упрямство:

   - Если ты больше не намерен травить себя таким образом то, соответственно, и другого у меня тоже больше не получится?

   - Как тебе сказать, - вздохнул он, - я бы не хотел об этом говорить.

   - Возможно, правильней было бы не говорить, - согласилась Алена, - но только возможно. Это произошло и вызывает вопросы. По крайней мере, у меня. Если не получу ответов на некоторые из них, это будет мучить меня и огорчать. Если ты хотел избежать такого разговора, то не надо было поддаваться моему настроению. Прежде чем принять окончательное решение, я хотела бы знать ответы и не хотела бы вытаскивать из тебя каждое слово клещами.

   - Что ж, - неопределенно начал он, и затем решительно покачал головой, - я не поддавался. Это было не только твое настроение.

   - И что с ним случилось потом? Тебе не понравилось?

   Он замялся:

   - Ты точно хочешь это знать?

   - Если спрашиваю, значит хочу и готова услышать что-то неприятное для меня, - спокойно объяснила Алена.

   - Не могу сказать, что не понравилось. Но, это было странное ощущение. Потому что... мы очень разные.

   - Понятно, - протянула Алена, - ты расист. Или я зверюшка, а ты извращенец.

   - Я... - попытался вылезти из неожиданного тупика Андред, - Нет. Но...