Сердце в когтях

   После чего повернулся спиной и отправился к выходу. Но, по дороге обернулся:

   - И да, если чрезвычайные обстоятельства доберутся до чердака, - отрывайте головы, не стесняясь. С трупами потом разберусь.

   И вышел.

   - Вот, зараза, - огорченно сказала ему вслед Алена, - это же мой дом.

   - Похоже, уже не твой, - пожала плечами Мара, и покачала головой, - от тебя одни проблемы. Кто тебя за язык тянул?

   - Какая разница, ситуация была патовая, надо было сделать хоть что-то. Я ничего не умею делать в таких ситуациях кроме интуитивных глупостей.

   - А может, и не глупость, - вдруг, сказала Мара, - может он и поверил, что ты ему доверяешь. Только ты. С твоей неспособностью прилично врать ты идеально подходишь для того, чтобы запудрить ему мозги.

   - И как же я это сделаю, с моей неспособностью?

   - У тебя есть я. Что-нибудь придумаем. А сейчас идем спать. А то уже даже у меня голова тормозить начинает от усталости.

   - Ты думаешь, в таких условиях можно заснуть?

   - С этим я тебе всегда помогу, - ухмыльнулась Мара

   - Пожалуй, не надо. Но, все же, как заснуть, когда он мог лгать, чтобы его отсюда выпустили и мы не сбежали. Думаю спать идти надо сразу на чердак.

   - Я тоже так думаю, - согласилась Мара, - хоть эти типы с другой стороны дверей немного успокаивают, но змееныш слишком скользкий.

   На крышку чердачного люка Мара положила шкаф. Девушки устроились у основания крыши в спальных мешках. И долго не засыпали, смотря на тревожный рассвет сквозь щели в крыше.

   - Мара, - позвала Алена, - если он лгал, убей меня, пожалуйста, когда за нами придут.

   - Без проблем, - успокоила ее пантера, - его я тоже убью.

   Алена прижалась головой к теплу спального мешка Мары, лежащей над нею. И, через некоторое время, все же заснула.

26

    Спокойно поспать удалось совсем недолго. Примерно через пару часов с улицы начал раздаваться грохот забиваемых ставен. А чуть позже шум переместился и в дом. Несколько раз Алене казалось, что она слышала совсем незнакомые голоса. Но, яснее слышался ровный сильный голос специалиста по тварям. Этот голос проносился уверенным порывом холодного байкальского ветра по дому. И его сила проникала даже на чердак. Несмотря на то, что громким он не был. Просто человеческий слух невольно вылавливал этот звук, оказывая ему предпочтение, среди всех других звуков. Именно поэтому было крайне сложно заставить себя не слушать его слов. Они уверенно проникали в любую голову и, несмотря ни на что, оставались там надолго. Сея сомнения во внутренних колебаниях. Противостоять его влиянию было возможно только одним способом - не сомневаться. А вот этого как раз Алене сделать не удавалось. Она пыталась задуматься, что же это за человек. Разумеется, доктору необходимо быть несколько циничным, ибо каждый день он сталкивается со смертью. Но циничным он должен быть по отношению к смерти, а не к окружающим, среди которых находятся его пациенты. Которым, помимо лечения, нужно личное участие доктора, нужна вера в него. Чтобы поверить доктору, поверить, что все у них будет хорошо и этой верой помогать лечению. Но, как можно быть настолько циничным, чтобы борясь со смертью, одновременно быть и ее орудием, Алена не понимала. И поэтому человек был ей неприятен. Он казался ненастоящим, искусственным, фальшивым. В одном человеке не может совмещаться несовместимое. Учитывая, какую специальность он выбрал, возможно, он и сам это понимал. Но, почему же, изначально он все-таки выбрал профессию оперирующего врача. Такую от балды не выбирают. От полусонных размышлений, опасных сомнений становилось еще больше и ясного решения ни одному из них не предвиделось. В целях профилактики, Алена постаралась изгнать из себя их все. И больше не думать об этом. Чтобы не сомневаться, думать надо было не о новом докторе, а о том, что уничтожает сомнения.