Сердце в облаках

– Может, это не серьёзно? – Лиля посмотрела, наконец, на подругу, которая перемешивала в тазу варенье.

– А смысл? Тебе он после такого нужен? – Подруга всегда отличалась довольно жёстким характером. Даже мужа – к слову, старшего лейтенанта полиции – держала «в кулаке».

– Витка, я всё равно люблю его. Дура, а не могу. Пусто без него. Не понимаю, как это – одной остаться.

– Вот именно, что ты просто не можешь смириться, что осталась одна. Фигня это всё, ещё и понравится. А этого выкинь из головы. Как старое платье. Представь, что выпачкала его, – сказала Вита облизнула пальцы, ставшие тёмно-красного цвета, – во. В черешне.

– Это как с любимым платьем, когда понимаешь, что оно безвозвратно испорчено. – Лиля подвинула к себе таз и взяла со стола ложку. Уж что, а сладкое она всегда обожала. В больнице её часто называли «ведьмой» из-за того, что она смело ела шоколадки, торты и не толстела. – Вот такущее пятно от варенья. Не отстирать. А выкинуть не можешь, и отдать кому-то тоже. Оно всё ещё любимое, родное. Моё. Понимаешь? Вот и висит это платье. Испачканное в варенье.

– Хреновое варенье получается. С привкусом предательства. Я бы точно выкинула. И варенье, и платье.

– С чувствами так не получается, – вздохнула Лиля и засунула в рот ложку, полную растолчённых в сахаре ягод. – М-м, а вот это шикарно. Ох, Витка, прикинь, если б наоборот? У измены был такой привкус – черешневый. Может, и не так горько было б от неё? Как думаешь?

– Никакую измену не прощу, – уверенно произнесла подруга, отбирая таз. – Хоть под каким соусом: черешневым, медовым или с золотым дождём.

Лиля не стала отвечать. Потому что вроде и понимала, что подруга права. Да и сама она сколько раз зарекалась, что никогда не простит предательства. А самой сейчас так хотелось, чтобы он позвонил, написал, примчался сюда и сказал, что всё было ошибкой. Что сам не понимает, как такое произошло. Но в голове звучало безразлично-холодное: «Так вышло». Как нож вонзил. Предательское лезвие из слов прокручивалось в ране, причиняя острую боль. Лиля, как медик, пусть и не психолог, а процедурная сестра, уже сама себе диагноз за диагнозом ставила. Только легче не становилось. Два года коту по хвост. Точнее, какой-то курице под каблуки.

– Не переживай так. – Вита села рядом. – Найдём мы тебе нормального мужика.

– А они остались?

– У Русика в ментовке мужиков полно. Подберём кандидата, – подмигнула подруга. – Он, кстати, говорил, что какого-то бывшего сослуживца переманил к нам, будет в его отделе работать. Если не старик и не малолетка, тоже можно рассмотреть кандидатуру.

Дождь заметно утих, хоть и не прекратился совсем. Вита встала и начала собирать со стола посуду. – А пока хватай таз и пошли в дом, – скомандовала она подруге. – Будем со свежим джемом чай пить. Ты останешься ночевать?

– Если ты не против?

– Нет, конечно. Одной оставаться, когда такая гроза – так себе. Будем как в том мультике – вместе бояться, чтоб не так страшно было.

Вита с Лилей зашли в дом, Пирату оставалось лишь проводить их грустным взглядом.

***

Утром Лилю разбудили негромкие голоса. Ещё толком не проснувшись, она поняла, что вернулся Русик – Виткин муж. Лиля лениво приоткрыла глаза и посмотрела в окно. Солнце светило сквозь неплотные светлые шторы, пение птиц разливалось такой трелью, что казалось, и не было вчера никакого ливня. Лиля вытянулась на кровати, опустив руки вдоль тела. Вставать не хотелось. Ведь это придётся ехать домой. Туда, где Женькин запах. Где всё просто кричит о том, что её предали.

– Да и пошёл к чёрту, – буркнула она, предварительно на всякий случай, заглянув в телефон. – Какая дура тебя ещё вытерпит.

За стеной, где находилась кухня, продолжались разговоры, раздался щелчок электрочайника. Сразу захотелось кофе. Лиля представила во рту вкус черешневого джема, и это окончательно разбудило её.

– Доброе утро. – Вошла она в кухню, стараясь изобразить непринуждённый вид. Хотя на душе всё ещё было паршиво.

Портить настроение друзьям вовсе не хотелось. Но, едва окинув их взглядом, Лиля поняла, что супруги не просто разговаривали, а видимо, ругались. Руслан сидел за столом, успев переодеться в трико и белую майку. А Вита стояла, облокотившись на холодильник. У Лили тут же промелькнула мысль, что причиной раздора могла стать она. Может, Руслан был против её ночёвки?

– А вы чего? – всё же спросила она.

– Да достал. – Вита отмахнулась и подошла к чайнику. – Видите ли, я не знаю, где его перфоратор. А я даже не знаю, как он выглядит.

Лиля облегчённо вздохнула. Значит, дело не в ней.

– Как ты можешь не знать? Ты сама его убирала, – всё ещё старался говорить тихо Руслан, хотя разбудить уже никого не мог.

– Слушай, – вскипела Вита. – Вот ты знаешь где мой стайлер? Или консилер, бигуди?

– Во! – оживился Русик. – Знаю.

– Да? Ну и где?

– Слово это знаю. Бигуди.

Все трое расхохотались. Напряжение спало. Для Лили этот смех стал, как процедура дефибрилляции: она почувствовала, что жива. Теперь можно было и домой ехать.