Сердце в заложниках

Вопрос застает меня врасплох. Я едва успела разложить вещи из дорожной сумки, с которой прилетела в Вашингтон за сутки до важного мероприятия. Глупо застываю, нагнувшись к боковому карману в попытках найти зарядное устройство для телефона.

Заметив мой ступор, Карл осторожно поясняет:

– Я про этого парня, Паркера.

– А… – делаю я вид, что абсолютно не паникую, в то время как мозг отчаянно пытается вспомнить, сколько нашим сказочным отношениям давал Оуэн за тем давним ужином. – Четыре… месяца? – Мой ответ звучит настолько нелепо, что больше напоминает вопрос. Однако Карл не придает этому значения и лениво уточняет:

– Его ведь зовут Оуэн?

– Ну… да…

Вроде в этом он наврать не успел.

Однако Карл впервые за разговор хмурится.

– Странно. Гудман сказал, что видел тебя со светловолосым юношей, и ты представила его как Роберта.

Я в полном оцепенении вспоминаю мистера Гудмана, с которым случайно столкнулась в коридоре. Я представила старичку своего спутника абсолютно выдуманным именем, лишь бы поскорее отвязаться. Меня пробивает нервный смех, пока я отмахиваюсь:

– У старика Гудмана совсем беда с памятью.

– Ты нервничаешь, – замечает дядя, и от его внимательного взгляда у меня холодок пробегает по коже.

Приходится вновь врать так искренне, что я сама верю в свою ложь. Насколько же быстро Паркер оказал на меня столь дурное влияние…

– Я просто… я все еще немного переживаю за то, как ты к этому относишься. У меня никогда не было серьезных отношений, а Оуэна ты совсем не знаешь…

Моя сбивчивая тирада приводит к нужному результату. На лице Карла появляется мягкая, снисходительная улыбка. Он поднимается из-за стола и подходит ко мне, аккуратно опуская ладонь мне на плечо.

– Это твой осознанный выбор, Делайла, и я в любом случае его поддержу. Не надо бояться моей реакции. Оуэн показался мне неплохим парнем. Пока что у меня нет поводов для тревоги.

Искренность его слов дарит мне столь желанную толику облегчения. Я неловко улыбаюсь в ответ дяде и нервно шучу:

– Вот только давай пропустим ту часть, где ты пытаешься неумело поговорить со мной о необходимости использования контрацептивов. Я все знаю.

Карл мягко смеется и возвращается на свое прежнее место за рабочим столом у окна.

– Значит, я уже где-то пропустил этот этап воспитания. Рад, что ты выросла во всех смыслах разумной и проницательной девушкой, но все равно буду волноваться за тебя. Так уж я привык.

От его искренних и теплых слов мне становится стыдно за свою наглую ложь. Признательность и благодарность разливаются в груди, вызывая у меня уже искреннюю улыбку.

Однако Карл тут же обрывает волну этих чувств, произнеся всего одну фразу:

– В следующую пятницу, к полудню, у меня намечается еще одно мероприятие с прессой, а после нее – интервью на телевидении. Я вынужден попросить тебя присутствовать там со мной.

Пятница?.. Внутри меня узлами скручивается ледяной комок.

– Но… – растерянно выдыхаю я.

И замолкаю, так ничего и не сказав. На самом деле не стоит удивляться, что Карл не помнит, что это за день – 25 октября. Мой день рождения.

Не то чтобы я ждала какого-то сюрприза или специально организованного торжества. Нет, подобного не было никогда, да мне и не хочется. Но просто… не помнить совсем? На сердце неприятно скребется тоска, в животе холодеет комок. Мне почти физически больно от всего того, о чем я сейчас думаю.

– Хорошо, – тихо отзываюсь я, смотря перед собой.

Нет никакого желания напоминать, просить оставить этот день свободным и уж тем более демонстрировать свои чувства. Я выдавливаю из себя улыбку, и это действие требует от меня куда больших усилий, чем бег от амбалов в магазине мебели и товаров для дома.

Дядя благодарно кивает и возвращается к делам. Он в прекрасном расположении духа.

Может, оно того стоит.

На этот раз я решаю остаться в Вашингтоне вплоть до последнего мероприятия, поскольку сейчас у меня нет сил на постоянные перелеты и собирание сумок. Легче переждать, перетерпеть этот город и этих людей, а потом со спокойной душой вернуться домой.

В первый же день – если не час – моего пребывания в Вашингтоне со мной связались мои… ну, наверное, подруги. По крайней мере, знакомые. Девочки приглашали на совместный шопинг и SPA, но я отказалась под предлогом подготовки к пресс-конференции. Если они решат выдернуть меня куда-то еще, увильнуть будет сложнее.

Не то чтобы я плохо к ним относилась… Кэра, Лилиан и Блу – неплохие люди. Обычные наследницы богатых родителей, привыкшие получать от жизни все, что захочется. Немного стервозные, немного инфантильные, немного оторванные от реальности, со странными приоритетами и незатейливыми мечтами. Но ничего плохого про них сказать язык не поднимется. Я знала по-настоящему гнилых людей, поэтому не сужу строго. В чем-то девчонки даже умиляют, а где-то являются для меня хоть как-то опорой и поддержкой. Других друзей у меня нет. Большинству знакомых я стала нужна сразу после того, как оказалась при деньгах, однако таких людей я отсеяла в первую очередь. Так и вышло, что не осталось… никого. Кроме Кэры, Лилиан и Блу.