Сердце вдребезги, или Месть – холодное блюдо

– Молодец! Вот это ты правильно сделала, потому что если бы ты взяла ее с собой, то наделала бы лишних проблем не только себе, но и мне. Да и вызволить тебя из изолятора мне бы было намного труднее.

– Саныч, ты думаешь, его действительно заказал Потапов? – спросил один из сидящих рядом ребят.

– Он встречался с Потаповом?

– С Потаповым, с кем же еще. Только он ему денег должен. Но у Потапова кишка тонка. Он вообще по своей природе трус.

– Да и больно просто тогда все получается, – принялся размышлять Череп. – Руслан встречается с Потаповым, потому что тот должен ему денег. Потапов просит еще отсрочку, дожидается, когда Руслан выходит из машины, и его убивает. Неужели Потапов такой дурак, что сам себя ставит под подозрение?! Ведь больше и подумать не на кого. Во-первых, на мой взгляд, Потапов вообще не способен никого убить. Он ужасный трус и даже комара не обидит. Во-вторых, если бы уж он и захотел замочить Руслана, то не сразу же после встречи, а хотя бы выждал время. Это же тогда дураку понятно, что он.

– А может, у Потапова окончательно нервы сдали? Может, у него от этого долга крыша поехала?

– Крыша поехала, чтобы аж в тюрьму угодить? Что с Потаповым-то?

– Наши ребята его уже взяли. Он крокодильими слезами плачет, клянется, божится, что это не с его подачи заказано.

– Ладно, подержите его пока. Посмотрим, что с ним делать: то ли сами с ним разберемся, то ли мусорам отдадим и закроем лет эдак на несколько. Доказать бы еще, что это он.

– Ребята его хорошо потрясли, но никаких результатов. Странно все это. Руслан всегда говорил о том, что от Потапова можно ожидать всего чего угодно, но только не пули в спину.

– Хорошо, разберемся с этим позже. Ладно, давайте сейчас о жизни своего товарища подумаем. Что врачи говорят?

– Врач, перед тем как уйти в операционную, сказал, что шансы есть.

– Что значит «шансы есть»? Так он будет жить или нет?

– Это известно одному богу.

– Если шансы есть, значит, человек по-любому должен жить, – принялся рассуждать Череп. – Надо бы денег перед операцией сунуть. Чем можно заинтересовать врача в наше время, только деньгами.

– Да давали мы денег.

– Взял?

– Ни черта не взял.

– Что значит «не взял»?! – рассвирепел Череп. – Первый раз слышу, чтобы врач денег не взял. Это что-то из области фантастики. Надо было силой дать.

– Да мы пробовали ему в карман халата засунуть, но он все равно не взял. Посмотрел на нас глазами, полными сострадания, и сказал, что он еще ничего не сделал для того, чтобы брать деньги.

– Что значит «ничего не сделал»?! Поэтому вы ему деньги и даете, чтобы у него стимул был что-то делать.

– Саныч, не кипятись, – сказал мужчина, который сидел к Черепу ближе всех. – У меня, когда отцу операцию делали, врач тоже денег не взял.

– Я вообще не понимаю, про каких вы мне врачей рассказываете?! С другой планеты, что ли? Я с вами говорю про российских врачей. Про наших совдеповских врачей. Сейчас ни один врач бесплатно даже рану зеленкой не помажет, а если и помажет, то так, что ты это на всю жизнь запомнишь. Врачи пошли нынче хуже коммерсантов. Вымогают все, начиная от нянечек и заканчивая завотделением.

– Подожди, Саныч, ты меня не дослушал. Так вот, перед операцией у нас деньги не взяли, а когда отцу операцию сделали, и причем сделали очень даже удачно, то у нас не то что эти же деньги взяли, а даже выхватили. Говорят, среди медиков такое поверье существует: никогда и ничего не брать до операции, пока не будет известен окончательный результат. Я имею в виду, это поверье распространяется на нормальных медиков, а не на тех, кто гребет все подряд, мало заботясь о том, каков будет результат.

Когда ребята замолчали, Череп посмотрел на небольшое кровавое пятно на моем рукаве и тут же спросил:

– Это что за кровь? Тебя, что ли, тоже ранили? В тебя попали? Что-то я этого сразу не заметил.

– Нет. Это я когда Руслана переворачивала, пыталась у него пульс нащупать, видимо, и испачкалась.

– Кровь вроде отстирывается. Жалко, поди, платья.

– Да бог с ним, с этим платьем.

– Ничего, сдашь в химчистку свое платье.

– Это память, а память в химчистке не сотрешь. Череп посмотрел на меня так, словно я брежу, и пояснил сидевшим рядом с ним ребятам:

– После всего, что произошло, она немного не в себе, поэтому не обращайте внимания.