Сердце вдребезги, или Месть – холодное блюдо

Я как-то грустно улыбнулась и уже подумала о том, что в этом городе я встретилась с Майклом. Встретив его, я и подумать не могла, что этот человек перевернет мою жизнь кверху дном и сделает все для того, чтобы я была счастлива. Ведь при нашем знакомстве мое сердце оставалось бесстрастным, несмотря на то что оно уже давно сжалось в болезненный комок. Я думала, что я уже всю жизнь буду одна. И именно Майкл помог мне стать успешной женщиной, железной леди и женщиной, которая полностью отдана своей работе. И вот Майкла не стало. Я приехала в этот город одна, уже без него. Я вновь одинока, и мое одиночество меня не тяготит. В глубине души мне очень больно, что я не могу иметь детей. Даже очень больно. Иногда я рыдаю от этого по ночам. Очень тяжело считать себя полностью успешной женщиной, если у тебя нет ребенка. Но видно, так распорядилась судьба. Теперь я уже навсегда буду одна. Навсегда. Мужчины просто боятся моей успешности. Они боятся того, что рядом со мной они проигрывают. Конечно, мне бы хотелось когда-нибудь встретить по-настоящему сильного мужчину, которого не будет тяготить моя успешность и который не будет посягать на мою свободу, потому что на сегодняшний день на первом месте у меня моя работа. На втором месте – свобода. А на третьем… черт знает, что у меня на третьем месте. Наверное, все остальное…

Дорогой дневник, извини. У меня был очень тяжелый перелет, я должна выспаться, а потом мы встретимся с тобой вновь. Целую тебя. Твоя Вероника.

* * *

Как и прежде, я покрутилась у большого старинного зеркала и посмотрела на свое отражение: строгий синий костюм, узкая юбка, плотно облегающая бедра, и большая синяя шляпа с черной вуалью. Все вполне пристойно и очень даже эффектно. Как я выгляжу? – улыбнулась я своему отражению. Как деловая американская дама, которой скоро исполнится тридцать. Правда, сквозь густую вуаль невозможно определить мой возраст и совершенно не видно моего лица.

Подъехав к своему бывшему дому, я посмотрела на окна своей квартиры и почувствовала, как глаза увлажнились от слез. Судя по окнам, квартира не выгорела, видно, в ней уже давно сделали ремонт.

– Куда это мы приехали? – поинтересовался Рик, приоткрыв окно своей машины.

– Это мой дом… Я здесь выросла.

– А сколько этажей занимали ваши апартаменты? – тут же спросил Сэм.

– Этажей? – Я заметно растерялась.

– Ну да… Этажей.

– Две комнаты на этаже.

– Всего две комнаты? – На лице Сэма появилось разочарование. – И вам хватало?

– Ну да.

– Наверное, эти комнаты были очень большие.

– Нет. Можно даже сказать, что маленькие. Старая планировка. Я жила не одна, а с мамой.

– Еще и с мамой?

– Да. У каждого из нас была своя комната.

– А сколько санузлов в таком помещении?

– Один.

– А где же гостиная? Кухня-столовая? Каминный зал?

– Да не было у нас каминного зала. Да и какой, к черту, камин в панельном доме?

– И вам хватало?

– Да. Я очень любила нашу квартиру. Она была небольшой, но очень уютной.

Я вновь посмотрела на свои окна и подумала, что сейчас я похожа на Майкла. Точно так же, как и он, стою и смотрю на свой дом, где прошло мое детство, и испытываю что-то вроде ностальгии. Увидев, что из подъезда вышла соседка, я несказанно обрадовалась и выскочила из машины.

– Ника, ты куда? Мы с тобой! – перепугался Сэм.

– Нет. Будьте в машине. У меня все нормально. Подойдя к соседке, я преградила ей дорогу и радостно улыбнулась:

– Тетя Маша, здравствуйте! Как ваше здоровье? Как дети? Светка где? Учится или работает? А Пашка?

Женщина испуганно посмотрела на меня и отшатнулась, как от проказы.

– Простите, кто вы?

– Я Вероника.

– Какая Вероника?

– Тетя Маша, а вы что, меня совсем не помните? Я же дочка Галины.

– Простите, что-то я вас не припомню.

– Тетя Маша, да это же я, Вероника!

Вспомнив, что на моей шляпе черная вуаль, я тут же ее откинула и открыла испуганной женщине свое лицо:

– Ну что, теперь узнали?

– Вероника, ты, что ли? Вернее, вы?

– Тетя Маша, да что ж вы меня на «вы»? Что ж я вам плохого-то сделала?

– Да я даже не знаю, как к тебе обращаться-то теперь. Такая дама.

– Да ладно вам, тетя Маша…

– Галя как живет?

– Она же в Америке.

– Да, я знаю. Про это весь дом у нас столько времени судачил. Как она там, прижилась?

– Да вроде нормально. Не жалуется.

– А общается она там как? Она же языка не знает.

– На курсы записалась. Язык учит.

– Что, в таком возрасте?

– Учить язык можно в любом возрасте.

– И что, получается?

– Получается, а почему бы и нет? Да и в языке самое главное не теория, а практика.

Соседка осмотрела меня с ног до головы, и я почувствовала в ее взгляде неприязнь.

– И Галина такая же, что ли, ходит?

– Какая? – не поняла я вопрос.

– Расфуфыренная.

– Обыкновенная.

– Да ладно уж, обыкновенная. Она же со своей сестрой уехала.

– Ну да. Чтобы легче было привыкать к американской жизни. Они одного возраста. Быстрее адаптируются.

– И сестра, наверное, тоже расфуфыренная ходит…

– Тетя Маша, ну о чем вы говорите? Обыкновенная она у меня. Просто моя мама всегда за собой следила. Вот и весь секрет. Следить за собой можно как в России, так и в Америке.