Сердце ведьмы

– А что с тем допрашиваемым, про которого она ничего не сказала? – не сумел сдержать интереса Альфред.

– Сдох на дыбе на второй день, вернее, я приказал Ларгусу ему помочь сдохнуть, поскольку ждать мне её слова надоело.

– И как она на это?

– Никак. Я же говорю, абстрагируется она от всего происходящего и начинает реагировать, только если есть возможность кого-то из охраны позлить.

– Знаешь, зачем охранников злит?

– Это дураком надо быть, чтобы не понять. Нарывается, чтобы прикончили её. Вы что-то такое с ней сделали или этот колдун, которого вы убили, что жизнь ей абсолютно не мила стала. Я много раз говорил ей, мол, повинись перед Его Святейшеством, что сбежала. Поскольку он тебя велел не трогать, то наверняка простит. То, что ты здесь, это лишь попытка образумить. Не упрямься, повинись, и всё будет как раньше. Ведь явно хорошо тебе раньше было. Но нет, глаза отводит и молчит. Я, если честно, боюсь её даже на пару минут несвязанной оставить. Потому что вот вены на руке перегрызёт себе или ещё чего в этом же духе учудить может легко.

– Ты думаешь, самоубиться может? – задумчиво произнёс Альфред.

– А почему нет? – повёл плечами Илиас. – С неё станется. То, что она на лестнице себе шею не сломала, лишь счастливое стечение обстоятельств. А то, что спровоцировала охранника её уронить, чем не самоубийство? Или то, как других охранников подначивает постоянно, – это ведь не желание их реакцию увидеть, это, как я уже сказал, именно желание с жизнью распрощаться. Поэтому, как только вы оставите её наедине с Кирой, вы получите рыдающую Киру и труп Марты. Каким образом она это провернёт, не знаю, но какой-нибудь способ точно найдёт.

– С чего решил, что наедине оставлю? Не оставлю, просто за каждый выкрутас Марты прикажу наказывать Киру.

– А ей всё равно будет, вот увидите. Хоть убейте при ней Киру, никакого результата не добьётесь.

– Тебе жаль Киру?

– Нет, конечно, – ученик Эрбила брезгливо передёрнул плечами. – Хоть сейчас забирайте и делайте с ней, что хотите. Я не настолько к ней привязан, чтобы хоть как-то заступаться за неё, готов хоть сам ежедневно её при Марте наказывать. Только опасаюсь, что в итоге Марта лишь сильнее озлобится и всё станет ещё хуже.

– Хуже, чем сейчас?

– Да. Потому что я начинаю подозревать, что что-то с ней всё же не так… Изменилась она очень, я, если честно, стал опасаться, что убитый колдун ей как-то силу передал. Пользоваться она ей явно ещё не может, но вот, кто знает, что будет, если на эмоциях проклятье какое-нибудь сказанёт?

– То есть ты видишь у неё силу?

– Как вам сказать… Не то что бы вижу… Она её как бы окружает, а Марта использовать её пока не умеет. Хотя по мелочи у неё порой и выходит, чтобы охранников, например, припугнуть и внушить свою волю.

Альфред тяжело вздохнул. Ученик Эрбила начал задаваться вопросами и не факт, что не станет искать ответы на них самостоятельно. Надо было либо срочно свою версию происходящего ему внушить, либо побыстрее избавиться от него. Решил для начала первый вариант испробовать, после чего, как бы нехотя, выдохнул:

– Вот не хотел говорить, а, видимо, придётся. Ты правильно всё просчитал. Марта действительно изменилась, и не без причины. Я, убив преследующего её колдуна, решил его заклятье с неё снять, но не рассчитал немного, и активировал владение силой. А она отреагировала на это очень неадекватно. В истерику впала, типа сами вы колдуны, а никакие не Божьи посланники. Я хотел, чтобы остыла она немного, поэтому оставил одну посидеть подумать, а она сбежала. Я разозлился, конечно, решил, что, если ты ей темницу во всей красе продемонстрируешь, она испугается и в мозгах у неё просветление настанет, но, как видишь, опять просчитался. Не хочет она мою власть принимать.

– Теперь понятно, а то я всё голову ломал, что меж вами произойти могло… Но, мой господин, ведь отдать ей должное, она ни разу ни вас, ни меня ни в чём не обвинила прилюдно. Хотя могла, и это точно бы вынудило вас её быстро казнить. А она другие способы расстаться с жизнью ищет. И не проклинает никого, и силой даже не пытается пользоваться.

– Она боится ею пользоваться, считает небогоугодным делом это.

– Так, может, вам просто с ней поговорить, как вы умеете, и растолковать, что силу можно применять как во славу Божию, так и против.

– Она своеобразно всё воспринимает и пока не готова слушать, а главное – слышать. Я почему про Киру твою речь завёл, она ведь всех допрашиваемых преступниками в основном считает. Вот и не жалеет никого, мол, не моё это дело, поскольку я к колдунам никакого отношения не имею, и если и есть теперь у меня сила, это не моя вина, я умру невинной, и вина за это на моих гонителей ляжет. А если такую же невинную деву для опеки над ней приставить и жёстко спрашивать за то, что накормить не сумела или уследить за чем-то не смогла, то, может, и пожалеет она её. И постарается вступиться, а там уж и разговаривать дальше можно будет и хоть о чём-то договариваться.