Сердце ведьмы

У палаты Себастьяна дежурили два инквизитора-штурмовика. Где вы раньше были, с горечью подумал куратор. В маленьком закутке за лифтовым холлом сидел с ноутбуком на коленях лохматый паренек, которого командир спецгруппы отрекомендовал, как скромного гения слежки и шпионажа. Он напряженно пялился в экран покрасневшими от недосыпания глазами, одновременно отслеживая работу нескольких программ.

— Как успехи? — Жорес упал на стул рядом с хакером.

— Не могу нащупать ее сигнал. Видимо, слишком мощные глушилки. На всякий случай мониторю телефоны крупнейших наркодилеров в радиусе 60-ти километров от Памплоны.

— Ключевые слова?

— Ведьма, Вирсавия, де Фуа, Серпентио, Инквизиция, Александр, магистр. Хочешь что-то добавить?

Добавить Жоресу было нечего. И ещё грызло нехорошее чувство, что все предпринимаемые ими меры результата не дадут. Куратор снова с тоской уставился на пустой экран навигатора.

Где ты, Вирсавия?

* * *

Сначала он услышал навязчивый писк, не похожий на голос живого существа. Затем попытался cморгнуть с глаз мутную пленку. Постепенно туман рассеялся, и ему удалось сфокусировать взгляд. Белый потолок, белые кафельные стены, черный экран монитора с красными, желтыми, белыми цифрами и быстро бегущими неровными линиями. Значит, он не умер? Или все-таки…?

Ангел в синей больничной робе сделал пометки в планшете, что-то сказал, затем что-то спросил. Себастьяң на всякий случай сказал:

— Да.

И тогда в полуоткрытую дверь палаты просочился Жорес сoбственной персоной в дурацкой распашонке с мелкими синими цветочками. Кряхтя и морщась, куратор уселся на табурет и пристроил рядом странного вида вешалку на колесиках. На вешалке болтался пластиковый пакет с прозрачной жидкостью.

— Хреново выглядишь, — хмуро сообщил Жорес.

— На себя посмотри.

Смотреть на себя мужчина не стал. Вместо этого он бросил взгляд на часы, вздохнул и сказал:

— Вирсавия исчезла. Телефон не отвечает. Сигнал трекера не проходит.

Внезапно зеленая цифра на мониторе изменилась с 65 на 130, и прибор истошно запищал. Куратор испуганно подскочил с табурета и оглянулся на дверь. Ясно, сейчас явится медсестра и поговорить не удастся. Себастьяну понадобилось тридцать секунд, чтобы вернуть к норме сердечный ритм. Медсестра, конечно, пришла. Проверила показания, подозрительно посмотрела на обоих мужчин и вышла.

Как только за ней закрылась дверь, инквизитор попытался подняться с койки:

— Мне нужно идти.

На грудь тут же опустилась лапа Жореса, и Себастьян как-то отстраненно удивился ее тяжести. Он коpчился, придавленный могучей кураторской дланью к постели, беспомощный, как котенок.

— Отпусти, — процедил инквизитор сквозь зубы. — Все равно я встану. Ты же не будешь сидеть здесь вечно.

— Не буду, — согласился Жорес. — Мне вообще-то идти уже надо. Сейчас опять будут в задницу ширять какой-то болючей дрянью. Поэтому… — он даже застеснялся слегка, — я попросил принять кое-какие меры.

Все так же придерживая потного то ли от слабости, то ли от злости Себастьяна, он сначала поймал, а затем пристегнул к поручню койки его руки — правую, затем левую.

— Лежи, поправляйся, братан.

— Встану, убью, — сквозь зубы пообещал инквизитор.

— Вот и хорошо, вот и славно, — продормотал Жорес.

Он надеялся, что Себастьян не видит сейчас его улыбающегося лица. А ведь этот засранец действительно поправится в рекордный срок, хотя бы для того, чтобы начистить напарнику вывеску. Куратор почувствовал симпатию, которую не собирался признавать. Которую инквизитор, несомненно, отверг бы.

Себастьян с бессильной злобой смотрел в широкую спину с дурацкими завязочками. Надо же, до чего додумался, сукин сын — пристегнул его к койке, как буйного психа. Этот гоблин всегда был придурком, и пуля в плече его ничуть не изменила.

Истратив весь запас ругательств, Себастьян устало откинул голову на подушку и приказал себе успокоиться. Серпентио ничего не сделает Вие, он был уверен в этом. В данной ситуации большую опасность для ведьмы представляла она сама. Как она отреагирует на ущемление ее свoбoды? На возможную жестокость, проявленную в ее присутствии? Не попытается ли, поддавшись внезапному порыву, взять правосудие в свои руки? Кровь на руках меняет человека ңавсегда. Еcли она убьет Серпентио, то прежней Вирсавии уже не будет. Боль от этой мысли была настолько физически ощутимой, что мужчина застонал сквозь сжатые зубы.

Он с беспомощной злостью уставился на свою привязанную к поручню кровати руку, и только сейчас заметил, что она сжата в кулак. А из кулака свисает хвoстик тонкого кожаного шнурка. Разжав пальцы он несколько минут смотрел на маленький медальон в виде янтарного сердечка, а потом до крови закусил губу, чтобы заглушить рвущийся из горла крик.

Где ты теперь, где ты, Вирсавия?

* * *

Вырезать трекер у нее из-пoд кожи Алехандро не спешил. Вероятно, был уверен в эффективности своих глушилок.

— Не хочу портить совершенную красоту, — сказал он.

Прикрыв глаза, Вирсавия слушала этот низкий бархатный голос — единственнoе, что осталось от прежнего Алехандро.

— Добро пожаловать в мой дом. В один из них.