Сердце Ведьмы (СИ)

— Маме всё расскажу! — сказала то единственное, что могло на него подействовать.

— Так, значит, да? — возмущённо отреагировал он.

Архивампир встал с постели, нависая надо мной. Очень близко. Так, что я снова могла почувствовать его дыхание на своей коже. Медленное, глубокое мерное дыхание, от которого моё сердце начинало отбивать ритм быстрее, чем за секунду до этого. Так, что я перестала дышать, боясь снова упустить момент.

— Да, мы ведьмы, знаешь ли, очень злобные по своей природе и мстительные к тому же, — передразнила его же слова, сказанные недавно в баре.

— Не более злобные и мстительные, чем архивампиры, — флегматично парировал Арт, поднося своё кровоточащее запястье к моим губам, одновременно с этим второй рукой обхватывая меня за затылок. — Пей, — тихо предложил снова.

Стало очевидно, что предложение сделать это добровольно прозвучало в последний раз.

— А взамен?

— Проси всё, что хочешь, — произнёс и положил руку на мои губы.

Первый раз сглотнула, потому что от волнения появился комок в горле. Второй раз, потому что воздуха перестало хватать. Приторно — сладкий вначале, чуть горьковатый в конце вкус крови Артура заставил закрыть глаза и глотать, не останавливаясь. Даже не поняла, когда обхватила его запястье обеими руками, впиваясь уже самостоятельно и жадно.

— Ты сказал, что это хорошо, что я боюсь тебя, — произнесла, облизывая свои губы, впитывая оставшиеся капли.

Почувствовала, как комната вокруг плывёт и качается.

— Но ты должен знать, что когда я сказала, что ты меня пугаешь, я имела в виду нечто иное, Артур.

Похоже, кровь архивампира пьянила ещё сильнее, чем ранее принятый алкоголь, иначе никак не могла объяснить неожиданно появившийся поток слов.

— Боюсь, что ты так и останешься холодным и чужим. Не таким, каким бы я хотела видеть тебя.

Сказала и, закрыв глаза, вдохнула поглубже, набираясь смелости, чтобы совершить то, что в трезвом виде не совершила бы точно. Подалась вперёд, всем телом пытаясь быть ближе к нему, но он, как и всегда, среагировал быстрее, отодвигаясь назад.

Твою ж… Вселенную!

— Ты будешь жалеть об этом уже к утру, моя маленькая ведьмочка, — в его голосе сочилась горечь, — это моя кровь сейчас говорит в тебе. Не хочу, чтобы ты ненавидела меня потом, за то, что я воспользуюсь этим моментом.

— Но я…, — хотела возразить и объяснить ему, что я желала этого ещё до того, как попробовала его кровь, но он остановил, указательным пальцем прикрывая мои губы.

— Не надо, Ева, — тут же отдёрнул руку обратно, очевидно вспомнив про то, что должен держать дистанцию. — Молчи. Пожалуйста. Я уже давал тебе свою кровь — когда это происходит в первый раз, раны заживают, и моё влияние на физическом уровне не так велико, как сейчас, когда её стало больше. Это влечение всего лишь побочный эффект. Со временем это пройдёт. Ты должна понять, это для твоего же блага, Ева.

И тут меня осенило! Рана, оставленная оборотнем на моём животе, была реальна. Артур давал мне свою кровь, пусть я и не помню, как это было, и поэтому её не стало. Так вот почему он ждал меня утром около подъезда! Вот почему пробыл со мной целый день и отвёз к родителям. Просто он опасался, что в случае нового покушения, его кровь вернёт меня к жизни… в качестве, такого как он, только не живого.

И стало так обидно. Меня обижали и раньше, но эта обида была намного ярче и сильнее, чем все вместе взятые. Меня словно предали. Отобрали надежды и мечты. Забрали моё право желать что-либо. Сердце пропустило удар. Воздуха стало не хватать снова. Катастрофически не хватать. Я словно задыхалась.

Нет, я на самом деле задыхалась!

Хватая ртом воздух, который почему-то не поступал в лёгкие, почувствовала, как сердце начало колоть. Резкая, сильная, жуткая в своей сущности боль пронзила всё тело, сковывая судорогой.

Создатель! Что это?!

— Твою мать…, — не сдержался Артур, вероятно, в отличие от меня, догадываясь, что со мной происходит. Подхватил меня на руки и усадил к себе на колени. — Ева!

Я слышала его требовательный тон, призывающий меня вернуться в реальность, но всё равно не могла. Боль уже разрослась, закручивая свои волны в целое инферно, словно рождённое, чтобы поглотить мою душу, вырвать моё сердце, забрать мой разум. Чтобы изменить меня навсегда. Агония, растущая в моём теле, становилась всё невыносимее — ещё немного и я потеряю сознание, больше не в силах терпеть.

И, когда я уже была готова сдаться, закрывая глаза, ледяные мужские губы впились в мои. Доминируя, доказывая своё преимущество, преобладая и вознося, с силой требуя ответного поцелуя. И это было так бездушно в своей жадности, так мертвенно в своей нескончаемости, так бессердечно в своей неистовости. Словно северный ветер забрался он в мою голову, выметая оттуда всю боль и отчаяние. И я почувствовала, как моя душа словно парит в высоте. А его губы продолжали ласкать меня, оставляя на коже не остывающие следы чего-то большего, чем просто страсть или желание обладать.

— Ева, — хрипло простонал Артур, отрываясь от моих губ — Прости меня, Ева. Прости, — шептал он тихо — тихо, прижимая к своей груди.