Сердце Ведьмы (СИ)

Довольно незамысловатая и детская забава, сильно напоминающая игру в фанты, но только в исполнении государственных деятелей и владельцев холдингов смотрелось это более чем забавно. Развлечение, направленное на большое количество выпитого алкоголя и расположение публики к азарту, длилось долго, до самого вечера, ведь людей было много. Однако и Артуру перепала возможность вытянуть открытку. Блондин прикусил губу, но всё же (кто бы сомневался) послушно выполнил требование сестры.

— Первый танец вечера со связанными руками, — прочитал вслух архивампир.

Прикрыл глаза. Сделал вдох поглубже. Снова прикусил нижнюю губу. Слегка поморщил лоб. Наконец широко улыбнулся и выжидающе уставился в мою сторону.

— Что? — не поняла я.

Смотря на его душевные терзания, я наивно предполагала, что сейчас увижу исполнение одиноких 'па', обусловленные затруднениями в области верхних конечностей под классическую музыку, лившуюся в исполнении музыкантов, расположившихся за нашими спинами.

Коварный искуситель оскалился в хищной улыбке победителя. Прошёл мимо меня, задев ткань моего платья своей ладонью. Подошёл к дереву. Стянул оттуда ленту и забрал сундучок из моих рук. Отдал деревянный резной предмет Катарине и притянул меня к себе, привязывая моё левое запястье к своему правому, пропуская свои пальцы между моими.

— М — да. Руки действительно связаны, — тоскливо сказала я.

Понимание, что он в очередной раз переиграл всё моё воображение, пришло ко мне очень быстро. Посмотрела на него в надежде, что он всё же пошутил, но авантюризм в его зелёных глазах тут же разубедил меня в обратном.

— Я не умею классические танцы, — выдала расстроенная ведьма последний аргумент.

— Здесь нет барной стойки для тех танцев, что у тебя прекрасно получаются, — получила тут же язвительный ответ.

Мужчина был непреклонен в своём решении. А замечание, отпущенное в мой адрес, его только раззадорило ещё больше. И, конечно же, мои щеки снова запылали в смущении, но всё же пришлось окончательно смириться с ситуацией. Всё равно он меня к себе уже привязал — причём в прямом смысле.

За столь примерное поведение с моей стороны, послабление я всё же получила — в виде гаджета Арта, который он протянул Катарине, чтобы она сменила аккомпанемент на знакомую мне мелодию. Ту, которую я сама установила ему на входящие. Пока музыканты определялись с подключением, Артур снова удивил меня, достав из кармана ничуть не примятый, и такой живой, будто бы только сорванный, белый цветок мирта.

— Я там внизу немного погулял, пока вы тут мучили этих несчастных, и вот… это тебе, — сказал он так тихо, чтобы слышала только я.

Мужчина аккуратно прицепил соцветие к основанию моей косы, и я благодарно улыбнулась ему, думая о том, что он всё же романтик. Бывает иногда, по крайней мере.

Едва первая нота зазвучавшей 'Сhandelier' певицы с коротким именем 'Siа', огласила атмосферу, как Арт склонился ко мне ближе, параллельно с этим обхватывая свободной рукой меня за талию. Пришлось и мне положить свою правую к нему на плечо.

— Шаг вправо, — скомандовал он и потянул меня за собой.

И, конечно же, я всё испортила. Я-то подумала, что вправо относительно к нему, а оказалось то всё просто — надо было действительно сделать шаг в правую сторону от меня. Смущённая и пристыженная я снова покраснела, но ведь Артур всегда контролирует ситуацию, а потому он просто взял и поцеловал меня прямо на глазах у всех, чтобы унять моё волнение. Чувственное властное касание его губ тут же заставило меня забыться, и я даже не поняла, как уже кружилась в обусловленном архивампиром изменчивом темпе и ритме с постоянными чередованиями правых и левых поворотов.

Танец вызывал ассоциации чувства нежной привязанности — именно так он придерживал меня, не позволяя больше совершить ошибку, пробуждал чувство восхищения в своей лёгкости и влечении продолжать. Танец был плавным, скользящим и стремительным одновременно, захватывая все мои эмоции, возвращая мне былое ощущение счастья.

'…Оne, two, three;оne, two, three, drink!..', — пел женский, чуть хриплый голос и я повторяла за ней.

Повторяла, растворяясь в движениях, растворяясь в мелодии, растворяясь в мужских крепких объятиях.

'…I'm gonna live like tomorrow doesn't exist, like it doesn't exist…', — пела она, и я снова повторяла.

Повторяла, чувствуя, насколько верно подобраны слова к тому, что я есть сейчас.

— Буду жить, будто завтрашнего дня нет, будто завтрашнего дня нет, — беззвучно, едва шевеля губами, вместе со мной произносил и Артур.

'…I'm gonna fly like a bird through the night, feel my tears as they dry…', — прикрывая от удовольствия глаза, уже не повторяла, а пела я вслух.

— Я буду лететь сквозь ночь, как пташка, ощути мои слёзы, пока они сохнут, — вторил мне его голос.

'…Оne, two, three; оne, two, three drink!..', — повторились слова песни.

— Раз — два — три; раз — два — три — пей! — уже как один звучали и наши слова.

Голова начала кружиться, и я сильнее сжала и так переплетённые пальцы до изнеможения, на грани с болью, пока рука не побелела в напряжении.