Сердце во власти шейха

Ханна кивнула, чувствуя так знакомую ей горечь воспоминаний. Это произошла за час до прихода фотографов, стилистов и парикмахеров. Она постучалась в дверь к Сэл, чтобы забрать «что-то синее» для свадебной церемонии, которое пообещала предоставить ее подруга, но на самом деле она хотела поговорить по душам.

— Я застала его в постели с Сэл, моей свидетельницей на свадьбе. Они… Я только потом уже узнала о том, что он успел переспать со всеми моими подругами.

Ханна не поднимала глаза, не желая видеть его реакцию на ее слова.

— Так он переспал со всеми, кроме тебя.

Она тут же подняла на него глаза.

— Значит, ты и это услышал.

Камель кивнул. Он слышал их разговор, но не до конца его понимал.

— Так значит, нужно жениться на тебе, чтобы овладеть тобой.

— Вовсе нет, я хотела близости. — Ханна поморщилась и честно добавила: — И это бы произошло. — И несмотря на то, что Ханна никогда не считала себя сексуальной, она не могла понять того безумного влечения, которое испытывала к Камелю. — Но он…

Камель наблюдал за тем, как Ханна пытается подобрать подходящие слова.

— Наверное, он просто хотел восхищаться мной, а не…

— Спать с тобой, — помог закончить ей Камель, думая о том, что ее бывший жених был еще большим неудачником, чем он предполагал.

— Я не думаю, что он видел во мне женщину. Скорее экспонат в свою коллекцию произведений искусства. Ему всегда нравились красивые вещи… это не значит, что я говорю, что я…

— Не порть этот момент честности, пытаясь быть скромной. Мы оба знаем, что ты очень красивая. Но почему в этой истории все считают именно его жертвой?

— Я предпочла, чтобы меня считали бессердечной стервой, нежели идиоткой.

— И твой отец решил пригласить этого человека на вечеринку?

Он пододвинул стул ближе к кровати и, повернув его, сел на него верхом.

— Ох, проще было сказать отцу, что я передумала в последний момент. Они с Робом давно дружат, и отцу и так нелегко пришлось, когда он объяснял гостям причины отмены свадьбы. На нее пришло много людей, и он чувствовал себя так ужасно…

— А у тебя был просто замечательный день…

Ханна тут же инстинктивно встала на защиту своего отца.

— Ты прав. Это я виновата. Все это только по мой вине.

— Ты ведь не просила этого мерзавца на тебя напасть!

— Нет, я говорю не только о Робе. То, что я попала в тюрьму, то, что ты оказался замешан в этой истории, то, что чуть ли не до смерти перепугал отца. Если у него случится еще один сердечный приступ, в этом буду виновата только я.

Камель не знал о том, что у ее отца уже был сердечный приступ.

— Я думаю, врачи с тобой не согласятся. Твой отец никак не ограничивает себя в употреблении холестерина.

— Ты пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше.

Камель внимательно посмотрел на ее лицо.

— И у меня, очевидно, плохо получается.

— Почему ты так добр ко мне? Это по моей вине нам пришлось пожениться. Я должна была тогда дождаться помощи. Я не должна была покидать машину. Я вообще не должна была там оказаться. Все, что ты говорил обо мне, правда.

— Вакцина была доставлена в деревню, так что люди получили необходимую им помощь.

Ханна продолжала плакать и укорять себя.

— Я даже себе самой помочь не могу, а решила, что способна помогать другим. Всю свою жизнь я старалась не высовываться. — Она прижала ладонь к своей вздымающейся груди, по ее щекам продолжали скатываться слезы. — Я всегда придерживалась правил. И даже выбрала себе безопасного надежного мужчину… У меня никогда не хватало храбрости сделать то, что я действительно хочу. Я поступила в университет, чтобы изучать специальность, которая была мне совершенно не интересна, только чтобы не противостоять своему отцу. Я приняла предложение мужчины, которого считала надежным, а когда он оказался полным мерзавцем, сделала ли я правильные выводы из того, что произошло? Нет, я обручилась с другим мужчиной, который бы никогда меня не обидел, потому что… Я всегда делаю осторожные шаги.

Камель тяжело вздохнул.

— Dieu, я хотел, чтобы ты взяла на себя ответственность только за свои поступки, а не за финансовый кризис, мировой голод и все неудачные дни недели.

В замешательстве Ханна подняла голову.

— Я просто хочу… — Она замолчала, не в силах справиться со своими слезами.

Тихо выругавшись, Камель подошел к кровати и встал перед Ханной на колени, убирая ее влажные волосы с лица.

— Что ты хочешь?

Она подняла на него свои большие голубые глаза.

— Я просто хочу… чувствовать себя… не так, как сейчас. Прости, я и не знаю, почему рассказала тебе все это.

Камель поднялся и аккуратно опустил Ханну на кровать, потом положил подушку под ее голову.

— Поспи, — сказал он, укладываясь рядом с ней.

— Я не смогу уснуть. Мне постоянно снится, что я снова в тюремной камере, и он… — Ханна попыталась сесть, но Камель, положив руку ей на грудь, не дал ей подняться, уже через мгновение она перестала сопротивляться. — Я не смогу уснуть.

Он прикоснулся пальцем к ее губам.

— Подвинься немного. — Камель положил одну свою руку под ее шею, а другой притянул ее голову к себе на грудь.