Сердце во власти шейха

По сути своей его слова не были предложением, а скорее приказом, после чего он сразу же повернулся к ней спиной. Ханна провела два дня в заточении, не имея никакого контроля над своей жизнью…

— Ты не можешь просто так уйти!

Незнакомец снова перевел взгляд на Ханну.

— Нужно уметь расставлять приоритеты, моя маленькая голубка.

Ханна оказалась под властью его чувственности, когда незнакомец дотронулся до ее подбородка и какое-то время просто всматривался в черты ее лица, затем убрал руку.

— Сядь, пристегни ремень безопасности и отключи свой телефон.

Он все еще смотрел ей в лицо. Ханна, вероятно, была одна из немногих женщин на этой планете, которые могли выглядеть так прекрасно после двух дней, проведенных в тесной тюремной камере.

Ханна неуклюже села в кресло.

— Спасибо тебе.

Она закрыла глаза, поэтому не заметила дико удивленное выражение на лице незнакомца. Как только самолет начал набирать высоту, она медленно выдохнула.

— Если тебе что-то понадобится, просто позови Рафика. Мне нужно заняться рабочими делами.

Ханна открыла глаза и увидела, как незнакомец снимает мантию, под которой он был одет в светло-коричневую футболку и черные джинсы. Такой его простой повседневный образ должен был бы ее успокоить, но не успокоил.

Затем мужчина сделал несколько шагов к выходу, развернулся.

— Кто ты?

— Твой будущий муж.

Глава 3

— Могу ли я что-нибудь тебе предложить?

Голос Камиля пробудил Ханну из полуобморочного состояния.

— Я думала, тебе надо работать.

— Решил немного подремать. Хочу хорошо выглядеть на свадебных фотографиях.

Тяжело дыша, Ханна стояла в дверях, упершись руками в бока и с ненавистью уставившись на его закрытое руками лицо. Она заметила на его запястье следы от когтей.

— Ты можешь, пожалуйста, хоть на минутку быть серьезным?

Страдальчески тяжело вздохнув, незнакомец убрал руки от лица, затем одним грациозным движением сел на кровати и опустил ноги на пол. Положив руки к себе на бедра, он слегла склонился вперед.

— Я весь во внимании.

— Тебе следует обработать раны.

Незнакомец в недоумении приподнял одну черную бровь.

Ханна указала на его руку.

— У тебя идет кровь.

— Выживу.

— А вот я, в свою очередь, чувствую себя несколько неуверенно, находясь в самолете с абсолютным незнакомцем, направляясь… — она манерно пожала плечами, — неизвестно куда. Так что ты не против рассказать мне о своих планах?

Незнакомец кивнул. Ханна не казалась ему неуверенной в себе. Она говорила и выглядела уверенно и сексуально, как будто держала ситуацию под своим контролем.

— Мой отец прислал тебя?

Он в знак согласия кивнул:

— И он просил передать свою любовь.

— Я уверена, моему отцу по душе твое чувство юмора, но я…

— Слишком сухая и чванливая?

Ханна сделала глубокий вдох, решив набраться терпения. Люди ведь говорили про нее много плохого, но ей удавалось сохранить чувство собственного достоинства. Все дело в распределении силы. Если твои обидчики видят, что ты реагируешь на их колкости, то ты лишаешься силы, и она переходит к твоему сопернику. И не важно, кто твой соперник — хулиганы в школе или скандальные журналисты, — правила игры те же. Если ты покажешь им свою слабость, они, как истинные хищники, нападут, почувствовав кровь жертвы.

— Скажи мне, куда мы летим, и я оставлю тебя в покое.

— В Суран.

Ханна вспомнила, что видела изображение креста — герба этой страны — на обшивке самолета, и вдруг поняла, что, наверное, ее отец воспользовался своими связями. Она знала, что отец считал короля Сурана своим давним другом, сорок лет назад, будучи мальчишками, они вместе посещали одну частную школу.

— Так значит, отец будет меня встречать, когда мы приземлимся?

— Нет, он будет ожидать нас в часовне.

Ханна пыталась собраться с мыслями. Этот мужчина что, ненормальный?

— Просто обхохочешься.

Камель пожал плечами, как будто ему ни до чего не было дела.

— Послушай, мне бы хотелось, чтобы все это оказалось шуткой. У меня нет ни малейшего желания на тебе жениться, как, собственно, и у тебя, но, прежде чем ты побежишь жаловаться своему папочке, спроси себя, если бы тогда в камере я предложил тебе выбрать — выйти за меня замуж или провести следующие двадцать лет в раскаленных на солнце стенах тюрьмы, где роскошью считается один душ на несколько сотен людей. А может быть, и хуже…

— Что может быть хуже?

— Как насчет смертной казни?

— Такой вероятности не было. — Ханна замолчала. — Или была? Так если бы я подписала признание…

— Ты его не подписала. Поэтому прекрати мучить себя мыслями о том, что могло произойти.

— Я бы и не думала об этом, если бы ты мне не сказал.

— Возможно, пришло время тебе самой решать свои проблемы и наконец уже понять, что от них нельзя убежать.

— Я благодарна тебе за то, что ты освободил меня, это очевидно, но я не сделала ничего плохого.

— Ты незаконно перешла границу независимого государства, к тому же ты перевозила наркотики.

— Я просто потерялась, а перевозила медикаменты. Вакцины и антибиотики.

— Морфин?

Чувствуя себя зверем, загнанным в угол, Ханна потерла свои вспотевшие ладони о бедра.

— Да.

— И у тебя была камера.

— Нет!