Сердце воина

— Как вы могли разлучить «идеальную пару», мать и ребёнка? Вы что, не поняли меня? Девочка уникальна в своём роде, и никакая другая тётенька ей не подходит! Ребёнок провёл почти 12 часов без еды и воды, он на грани смерти! И если вдруг вы лишили избавиться от её матери, то можете сразу же самолично убить и крошку, чтобы не мучилась.

Я испугался, вдруг и правда, что-то произойдёт с моим сокровищем? Разозлился ещё больше на этого бестолкового доктора, не мог предупредить меня.

— Почему мне не доложили? — рявкнул я так, что он немного присел от испуга.

— Не знаю, я только вернулся. Но смею предположить, из-за страха смертной казни.

Даже не берусь осуждать этих трусливых людей, — уже тихо добавил он, надеясь, что я не услышу. Сейчас не до разборок, надо было быстро действовать.

— Ступай с глаз долой! И если и впредь будешь так себя вести, можешь подыскивать новое место.

Захарий не хотел уходить, будто желал проконтролировать, правильно ли я всё сделаю. Но в конце концов всё же выполнил приказ.

— Нарзан, срочно эту… Алексу верни обратно к ребёнку. Надеюсь, она ещё жива?

— Да, казнь завтра. Отменять?

— Да, — недовольно ответил я и не знал, что мне теперь делать. Как удостовериться, что всё будет выполнено своевременно. Доверия не было ни к кому. Отправился вместе с Нарзаном.

Алекса была сама не своя и вряд ли меня узнала. Я стоял в стороне, её волоком дотащили до комнаты с ребёнком, который по-прежнему кричал. Его крик был слышен по всему дворцу. Неужели он ни на минуту не замолкал? Завели туда, и все вышли. Не доверял я ей, она выглядела обезумевшей. Вдруг причинит вред моей дочери? Стоял возле двери и ждал, что будет. Минут через пять плач стих. Первая мысль — она убила моё сокровище. Не удержался и заглянул внутрь. Спиной к двери сидела Алекса, склонившись над ребёнком. Видно было, как девочка подрыгивает ножками. Вздохнул с облегчением. Надо же, чуть не натворил глупостей. Давно так не переживал, наверное, с того момента, как умер мой отец. Дал распоряжение о том, чтобы их перевели в хорошую, светлую комнату, как и всех моих жён, которые родили ребёнка, чтобы ни в чём им не отказывали и выполняли любую просьбу.

Вернулся, сел за стол и принялся было за прежние дела. Но было не до них. Всё отложил в сторону. Взял карту рода и правила расстановки букв в имени. Девочке нужно имя. Подумал немного над составляющими, и передо мной появилось имя ДамалЕ. Странное, но звучное и приятное. Надо к нему присмотреться.

Через год

Алекса

Сегодня дочке исполняется год, и по этому поводу устроен целый праздник. Нас представят остальным членам большой королевской семьи. Хотя, живя среди наследников и их мам, мы уже волей-неволей со всеми познакомились. Жён у Адамаска много. Это он ввёл закон, который разрешает иметь целый гарем. До этого полагалась только одна супруга, и только после её смерти можно было взять другую. Не знаю, доволен он своим экспериментом или нет, но это чистой воды гадюшник, в котором каждая хочет протолкнуть своего ребёнка. Мы держимся в стороне. К счастью, трон нам не светит, но все вокруг всё равно тихо ненавидят меня и дочь, потому что нас заселили сюда сразу, не дожидаясь церемонии. Обычно только после того, как ребёнку исполнялся год, позволялось жить в здании верхнего дворца. Мы не такие, как все. Девочек среди детей больше нет, поэтому часто вижу сочувствующие взгляды мамочек, будто мой ребёнок неполноценный. А я рада, я хочу тихо-мирно заниматься Дамале, не светиться лишний раз. Куча жён мне только на руку, Адамаск ко мне не приходил ни разу.

Я очень переживаю за Дамале. Ей нужно пройти к Адамаску без поддержки, а она его в жизни не видела. Вдруг испугается и вообще убежит… Моя дочь умничка, но это всего лишь ребёнок, на которого, по-моему, возложена непомерная ответственность.

Меня одели в тяжеленное нарядное платье, я еле дышу. Дамале сидит рядом и играет своими туфлями, до этого она всё время снимала обувь, но эти, праздничные, её заинтересовали. Все на своих местах в ожидании главного появления. Я боюсь увидеть это чудовище, боюсь встретиться глазами, потому что абсолютно каждый день вспоминаю, что он со мной сделал. Как унизил, убил во мне всё живое и как чуть не лишил дочери. Но знаю, что смирение и покорность — это главное, что ценится среди женщин Малагана. И если я хочу, чтобы мы с дочкой были вместе, должна всё забыть. Но забыть невозможно, можно только сделать вид… Пока это и есть весь план. Главное, держать себя в руках, истеричкам тут не место. Здесь нужно великое искусство, чтобы не поддаться на провокацию. Я была не раз свидетелем ситуации, когда какая-нибудь из молодых жён имела неосторожность выйти из себя и устроить скандал. Все они были изгнаны на год, естественно, дети оставались здесь. Я не могу разлучиться со своей девочкой даже на час! Поэтому игнорирую любое высказывание в свой адрес и стараюсь не вступать в диалоги с женщинами. Они здесь особенно коварны, сами себе на уме и абсолютно неискренни. Будто их с рождения учат лгать и притворяться.