Сердце воина

Роб покачал головой – не то от злости, не то от разочарования.

– А потом ты убил кабана, погнавшегося за мальчишками…

– Это-то ты откуда знаешь? – Малькольм внезапно сел. – Ведь я не вышел из укрытия, и мальчишки так и не узнали, что им угрожала смерть.

– Об этом мне рассказал Элпин. Его посетило видение.

Малькольм недоверчиво фыркнул.

– Верить или нет – твое дело. А потом старец увидел, как ты приходишь к нам.

– Раз мое появление предопределено, почему Маккендриков так опечалило мое состояние?

– Потому что он не сказал, что ты придешь… таким. Иногда Элпина посещают очень туманные видения.

– Хорошая отговорка на тот случай, если все получается не так, как он предсказывает, – заметил Малькольм.

– Дело не в том, веришь ли ты в предсказания Элпина! – нетерпеливо воскликнул паренек. – Главное – сумеешь ли ты научить мой клан сражаться.

– То, что я сегодня увидел, убеждает меня: никому не удастся превратить твоих соплеменников в воинов. – Малькольм обреченно махнул рукой. – Даже самому Черному Волку в его звездный час.

– Да, у Маккендриков нет склонности воевать, – согласился Роб. – Но ведь и ты не всегда вел в бой только самых сильных, тех, кого легко обучить?

– Конечно, поначалу многим не хватало силенок, но среди Макфейнов не было ни одного, кто опасался бы поставить или заработать синяк-другой.

Роб нахмурился:

– Значит, эту трудность тебе придется преодолеть. Как обучают людей, боящихся пораниться и поранить других?

– Их вообще не обучают! – отрезал Малькольм. – Их заставляют работать: делать оружие, укреплять стены. Разве что…

Он запнулся. Возможно, способ справиться с малодушием Маккендриков все же существует. Малькольм поднялся, ощущая хмельной туман, нашел на столе бумагу и перо и начал делать какие-то наброски. Сначала на бумаге появился рисунок, потом – пометки.

– Отнеси это Дункану и Эндрю, – сказал он. – Пусть изготовят две штуки к завтрашним занятиям. Ваши плотники – мастера на все руки, у них на работу уйдут считанные часы. Вдруг это поможет возбудить у Маккендриков необходимую для сражения ярость?

Роб потянулся за листком, но внезапно замер.

– Что еще? – нетерпеливо спросил Малькольм.

– Ничего. – Мальчишка взял рисунок и открыл дверь. – Просто я увидел твои руки.

Дверь закрылась. Озадаченный Малькольм взглянул на свои руки, испещренные рубцами. Огонь оставил на коже неизгладимые следы.

Глава 5

Ариэлла вздохнула и зарылась лицом в подушку, прячась от первых проблесков утреннего света. Однако настойчивый стук окончательно рассеял ее сон, и она нехотя открыла глаза. Встав с кровати, девушка пошла к окну по холодным каменным плитам. Посреди двора дюжина мужчин, следуя указаниям Гэвина, Дункана и Эндрю, сколачивали два деревянных сооружения, похожих на эшафоты, которые она видела накануне вечером на рисунке Макфейна. Снедаемая любопытством, Ариэлла стащила с себя ночную рубашку, бросила ее на кровать и поспешно облачилась в грязное тряпье, превращавшее ее в Роба: рубаху, клетчатую юбку и стоптанные башмаки. Преодолевая отвращение, она зачерпнула в очаге горсть золы и выпачкала себе волосы, лицо, ладони и лодыжки.

Внезапно дверь ее спальни отворилась. Девушка по привычке склонила голову набок и подняла плечи, изображая неуклюжего подростка.

– Дункан не разрешает мне играть с большими куклами, – капризно сообщила Кэтрин. – Какой плохой!

– Что за большие куклы? – осведомилась Ариэлла, радуясь, что может пока не корчить из себя мальчишку.

– Вчера вечером он велел Агнес, Элизабет и Меган сшить больших кукол. Поутру я нашла их в зале на столах. Элизабет сказала, что все готово. Только они забыли, нарисовать куклам лица. Куклы получились грустные. Я принесла краску и нарисовала им рожицы вот с такими улыбками! – Девочка улыбнулась до ушей. – Смотрю – а где же у них волосы? Представляешь? – Девочка изобразила недоумение. – Пришлось рисовать волосы. Изабелла получилась брюнеткой, вроде тебя, а Флора – красавицей блондинкой, как наша Элизабет. Вышло замечательно. Но когда у них появились лица и волосы, я поняла, что они совсем голые. Моя одежда на них не налезла, поэтому я пошла за этим к Агнес. Я знаю, она не против. Наряжаю я Изабеллу в чудесную красную рубашку, как вдруг появляется Дункан и давай кричать: «Что ты наделала?» Я сказала, что оставлять кукол в зале голыми нехорошо, а он вопит: «Это тебе не куклы! Не смей трогать!» Что ты на все это скажешь?

С этими словами Кэтрин плюхнулась к ней на кровать.

– Я с ним поговорю. – Ариэлла едва не расхохоталась, заподозрив, для чего нужны эти куклы. – Но и ты хороша, Кэтрин: как можно трогать чужое?

– Они такие печальные! Лежат себе с белыми головами… Даже глядеть им было нечем.

– Все равно, они не твои. Понравилось бы тебе, если бы кто-то решил, что твою Матильду надо обрить или перекрасить в другой цвет?

Девочка прижала к груди куколку, с которой никогда не расставалась.

– Пусть только попробуют! – воскликнула она.

– А чем Дункан хуже тебя? Он поручил женщинам сделать кукол именно такими, и это никого не касается. Поняла?

Кэтрин кивнула, огорченная, что сестра не на ее стороне.