Сердце волка

Руки Штефана перестали дрожать лишь после того, как они отъехали от больницы кварталов на пять или шесть. Штефан вырулил на одну из центральных улиц и так надавил на педаль газа, что машина понеслась в направлении «Рихтунг сити» со скоростью добрых ста километров в час. Даже у видавших виды франкфуртских водителей это вызвало бурю негодования, выразившегося в возмущенном бибикании и заставившего Штефана все же образумиться. Возмущенные сигналы, гневные жесты водителей и выкрикиваемые оскорбления сами по себе не произвели на него ни малейшего впечатления; однако он вдруг понял, что может своими руками довершить то, ради чего сюда явились люди Баркова. Автомобильная авария, особенно если ехать в такой древней машине, могла оказаться такой же смертоносной, как выпущенная в голову пистолетная пуля.

Он снизил скорость, а затем, все больше и больше притормаживая, свернул на боковую улицу и остановился на первой попавшейся стоянке. Он выключил фары, но двигатель продолжал работать. Хотя теперь они находились в безопасности (Штефан был абсолютно уверен, что им, по крайней мере временно, удалось улизнуть от своих преследователей), он все-таки не решался выключить мотор. Под его неровное тарахтенье Штефан, представляя себе изношенные клапаны и раскаленные поршни, невольно подумал, что за последние пять минут он наверняка почти вдвое сократил остававшийся ресурс двигателя. Тем не менее эти звуки почему-то действовали необычайно успокаивающе.

Штефан в изнеможении наклонился вперед, положил голову на руль и закрыл на секунду глаза. Однако он тут же пожалел об этом: его фантазия буйствовала, и то, что он сейчас увидел перед своим внутренним взором, ничуть не уступало только что пережитому кошмару.

Штефан выпрямился и посмотрел на Ребекку. Она сидела, вся дрожа, скрючившись. Но хотя она и была все еще бледной и такой же измученной, как и Штефан, ему показалось, что она сейчас выглядит более… жизнеспособной?

— Я уже подумала, что ты хочешь всех нас отправить на тот свет, — прошептала она. — Ну уж теперь-то все закончилось?

Как ни странно, реакцией Штефана на ее слова было вовсе не желание бросить взгляд в зеркало заднего вида или оглядеться — он всего лишь спокойно посмотрел на встроенные в щиток приборов часы. Сильно вздрогнув, он посмотрел на них еще внимательнее, а затем впился взглядом в свои наручные часы. Нет, он не ошибся. Хотя это и казалось невероятным, но с того момента, как он припарковал свою машину перед фасадом больницы, не прошло и получаса.

Ребекка беспокойно заерзала на своем сиденье. Она склонилась над Евой, и ее лицо сначала нахмурилось, а затем вытянулось от удивления.

— Что случилось? — с тревогой спросил Штефан.

Только тут он заметил, что Ева не вырывалась из рук Ребекки, более того, она лежала у нее на коленях абсолютно неподвижно.

— Она спит, — пояснила Ребекка.

В ее голосе звучало легкое удивление, но чувствовалось, что она вот-вот улыбнется. И Штефан вполне мог ее понять: при виде спящей Евы его самого вдруг охватило странное и вроде бы ничем не обоснованное чувство симпатии и нежности к этому ребенку. Ему показалось просто невероятным, что менее чем сорок восемь часов назад он яростно спорил со своим шурином по поводу того, оставлять им эту девочку у себя или нет.

Ребекка посмотрела на Штефана.

— Мне даже не верится, что ты смог это сделать, — тихо сказала она.

— Не верится во что? — он неуклюже попытался засмеяться. — В то, что я могу так лихо водить машину?

— Я про тех двух типов, — продолжила Ребекка. Она оставалась серьезной. — Они убили бы тебя, если бы не появилась та собака.

— Ну не убили же! — воскликнул Штефан, тут же подумав, что все-таки это была вовсе не собака.

— Но могли, — не унималась Ребекка. — И ты это знал, ведь так?

— Я догадывался, что они подошли ко мне вовсе не затем, чтобы спросить, который час.

Штефан, конечно же, понимал, к чему клонит Ребекка, однако даже мысль об этом вдруг стала для него мучительной.

— Ты жертвовал собой ради того, чтобы спасти нас с Евой!

В голосе Ребекки Штефан почувствовал не столько восхищение и благодарность, сколько удивление и даже неверие в то, что это могло произойти. Конечно же, ему не мог понравиться ее тон и особенно вполне соответствующее этому тону выражение глаз Ребекки. Впрочем, она была права в том, что он совершил подобное геройство не в силу осознанно принятого решения, а скорее инстинктивно. Тем не менее он считал, что заслужил немного больше благодарности.

— Ты же знаешь, — пояснил он, — что любой человек хоть раз в жизни бывает героем. Но самое важное — это то, что нам все же удалось спастись.

— Да, — прошептала Ребекка. — Возможно, ты и прав.

Нет, на самом деле он не был прав. Естественно, то, что им удалось спастись, было очень важно, но еще важнее было понять, почему так случилось. Однако, по всей видимости, Ребекка, так же как и Штефан, просто боялась задать себе этот вопрос. Она попыталась изменить позу, но сморщилась и схватилась рукой за бок.

— Болит? — спросил Штефан.