Сердце волка

— Неужели? — Висслер засмеялся. Он опустился рядом с ними на корточки и уперся ладонями в бедра. — Но вы же разговаривали с одним из них всего лишь полчаса назад. Насколько я помню, вы потратили целую кучу денег и пошли на огромный риск — и все ради того, чтобы с ним поговорить.

— Это совсем другое дело!

— Да? — удивленно произнес Висслер. — Почему другое-то? В чем разница между мной и Барковым, не считая того, что он отправил на тот свет как минимум в сто раз больше людей, чем я? В том, что он прикрывался своей преданностью каким-то там «принципам» и тому, во что он верил? Я — убийца, а он — только жертва, да? Бедная, невинная игрушка в чужих руках. Знаете, как это все называется? Куча дерьма. Этот тип был всего лишь взбесившимся псом!

Ребекка, промолчав, пристально посмотрела на Висслера, а тот, ничуть не смущаясь, продолжал:

— Что, по-вашему, дает вам право меня осуждать, а его — нет? Только то, что я использовал вас, чтобы добраться до него? Барков должен был умереть. Он был настоящим чудовищем. Психопатом, который испытывал удовольствие, убивая.

— А вы — его судья? — спросила Бекки.

— Почему бы и нет? Кто-то же должен был его остановить.

— Ну да! — насмешливо воскликнула Ребекка. — И Бог избрал именно вас для осуществления этого акта высшей справедливости! А может, это был не Бог, а ваши хозяева, которые боялись, что Барков может много чего разболтать?

— Да, — невозмутимо ответил Висслер. — Ну и что? Вы, похоже, до сих пор еще не понимаете, кем был Барков. А он был не кем иным, как сумасшедшим серийным убийцей. И я присвоил себе право стать тем, кто его остановит. Возможно, я ничем не лучше его, но мне кажется, что не вам об этом судить.

Ребекка сжала кулаки. Ее глаза снова наполнились слезами, но теперь это были слезы гнева. Внутри Штефана тоже все кипело. Он был зол на Висслера, потому что тот обидел Ребекку, но при этом было задето и его самолюбие. Слова Висслера возмутили Штефана до глубины души. Получалось, что Висслер присвоил себе право распоряжаться чужими судьбами. Он, выражаясь образно, нацепил на себя пояс с пистолетом, надел шляпу шерифа и провозгласил себя судьей. А все это было в корне порочно — так считал Штефан, будучи убежденным противником какого-либо самосуда. Но кое-что из сказанного Висслером просачивалось в сознание Штефана, словно медленно действующий яд. Штефан, отчаянно пытаясь с этим бороться, тем не менее чувствовал, как этот яд начинает действовать — сразу же.

Висслер поднялся.

— Итак, — сказал он уже совсем другим тоном, — я считаю, что все сделал правильно. А теперь, пожалуй, мы можем обсудить, как нам быть дальше?

— Зачем? — с горечью спросил Штефан. — Когда взойдет солнце, нас убьют.

— Когда взойдет солнце, мы будем уже в безопасном месте. На рассвете нас отсюда заберут.

— Каким образом?

— Прилетит вертолет, — пояснил Висслер. — В темноте он здесь не сможет приземлиться. А как только начнет светать, сможет. Нам нужно продержаться всего лишь до рассвета.

— А как пилот узнает, где именно мы находимся? — поинтересовалась Ребекка.

— А он ему об этом уже сообщил, — угрюмо ответил Штефан. — У вас ведь имеется радиопередатчик, который они засекли, ведь так? Дело же было вовсе не в диктофоне.

— Боюсь, что вы правы, — признался Висслер. — Мне сказали, что этот приборчик невозможно обнаружить, но вы сами убедились, что это не так. Пришлось как-то выкручиваться.

— И вы полагаете, что люди Баркова будут спокойно смотреть, как мы сядем в вертолет и улетим отсюда? — Штефан засмеялся. — Вы, наверное, рехнулись!

— Люди Баркова — не проблема, — ответил Висслер. — Они начнут нас искать лишь тогда, когда станет совсем светло. К тому времени нас здесь уже не будет.

— Ну да. Они ведь боятся темноты! — насмешливо произнесла Ребекка.

Висслер остался невозмутимым.

— Вы забыли про то, что я вам рассказывал об этой долине, — сказал он. — В нее никто не заходит. Тем более ночью.

— Глупости! — Штефан разозлился. — Они — солдаты, а не суеверные крестьяне, которые боятся каких-то там оборотней из старой легенды.

— Да, конечно. Однако вы ничего не знаете об этой долине, Штефан, а они — знают. Эти места таят много неожиданностей. Сюда и днем-то довольно опасно заходить, а ночью это может быть приравнено к самоубийству. И у них нет никаких оснований идти на подобный риск. Так или иначе, из этой долины практически невозможно выбраться, а потому они думают, что мы засели здесь надолго. Во всяком случае, они считают, что у них достаточно времени для того, чтобы вызвать подкрепление и подготовить техническое снаряжение. После этого они собираются устроить на нас облаву. — Он вздохнул. — Впрочем, я не стану от вас ничего скрывать. У нас теперь совсем другая проблема.

— Какая именно? — недоверчиво спросил Штефан.

— А та, по которой местные жители так боятся этой долины, — ответил Висслер, — волки.

— Волки? — ахнула Ребекка.

— Вы и сами их слышали, — сказал Висслер. — Помните того ребенка?