Сердце волка

Но это было еще не все. Далеко не все. Словно в качестве компенсации за внезапно обострившиеся другие чувства у него вдруг резко ухудшилось зрение. Окружавшие предметы в его глазах стали черно-белыми, с зернистой поверхностью и размытыми контурами, как на видеозаписи, сделанной на дешевой пленке и являющейся тридесятой копией оригинала. Тем не менее он теперь видел то, чего никогда не видел раньше. Понятие «мимика» вдруг приобрело совершенно иное значение. Стоявшему возле Штефана человеку уже не нужно было озвучивать то, о чем он думал: Штефан и сам мог это «увидеть», понять — не только по его манере держаться, напряжению мускулов на его лице, взгляду его темных глаз, в которых смешались паника и отчаянная решительность, его запаху и звучанию голоса — он ощущал это по огромному количеству различных, едва уловимых признаков, которые в своей совокупности давали гораздо больше информации, чем Штефан мог себе представить. Даже время стало каким-то другим: поскольку он теперь за тот же промежуток времени получал в сотню раз больше впечатлений, чем раньше, время словно бы растянулось и каждая секунда стала маленькой вечностью.

Двери лифта открылись (Штефан почувствовал, что одно из колесиков в очень старом механизме лифта износилось и потому уже практически не работало), и из него вышла женщина. Звук автомобильного мотора приблизился, и свет фар на полсекунды ослепил стоявшего возле Штефана человека, заставив его заморгать. В его глазах отразился блеск фар, а затем…

…а затем все вернулось на свои места.

Вращающаяся дверь завершила круг еще до того, как Штефан смог прошмыгнуть через нее в параллельную реальность. Окружающий мир снова приобрел свои обычные цвета и запахи, но они при этом, казалось, потеряли девяносто процентов своей яркости и силы. Штефану было понятно, что это всего лишь его субъективное восприятие, но он удивился тому, каким плоским, блеклым и словно бы задымленным стал окружающий мир. После того как его органы чувств на долю секунды приобрели необычайную остроту и затем утратили ее, прежнее — обычное — восприятие мира показалось Штефану притупленным, как будто кто-то задернул его глаза полупрозрачной пеленой и насовал ваты в его нос и уши. Вращающаяся дверь, казалось, втянула его довольно далеко. Но затем она одним рывком вернулась на свое обычное место, и Штефан стал воспринимать окружающий мир так, как всегда.

— Извините, — сказала вышедшая из лифта женщина, пытаясь протиснуться между Штефаном и владельцем «мерседеса», опустив глаза, но при этом украдкой все-таки чиркнула взглядом по обоим мужчинам.

И тут до Штефана дошло, что со стороны они воспринимались не просто как стоящие рядом мужчины, а как готовые ринуться в бой противники. Он сделал поспешный шаг в сторону, чтобы пропустить женщину, намереваясь сразу же заскочить в лифт. Это был его единственный путь отступления. Ему необходимо было сейчас же убраться отсюда как можно быстрее.

Однако владелец «мерседеса», похоже, решил этому воспрепятствовать: он сделал шаг к лифту и протянул вперед руки. Штефану в первое мгновение показалось, что «противник» хочет схватить его за плечо, но на самом деле тот просто пытался не дать закрыться дверям лифта. То, что он при этом толкнул женщину, чуть не сбив ее с ног, он даже не заметил.

— Подождите!