Сердце ворона

Голоса воинов, затянувших веселую песню, слились в нестройный хор, и хмельная девушка с огненно-рыжими крашеными волосами вскочила на один из столов и принялась лихо отплясывать какой-то буйный танец, высоко вскидывая ноги. Вскоре плясунья раскланялась и спрыгнула со стола, опираясь о руку одного из рыцарей. Зрители одобрительно загоготали.

В этот момент в зал вошел Тристан с тяжелой ношей в руках. Улыбаясь, он подошел к брату и, встав на одно колено, произнес:

— У меня есть подарок для вас, дорогой Роджер! Вы, отважный воин, победитель турниров и охотничьих состязаний, заслуживаете его, как никто другой!

Роджер добродушно улыбнулся. Его весельчак брат был неистощим на выдумки, и он был готов посмеяться новой шутке Тристана вместе со всеми.

Тристан развернул шелковую накидку, и перед взорами собравшихся предстала спящая девушка, юная, прелестная и беспомощно нагая. Спутанные волосы окружали ее нежное тело темным ореолом.

Улыбка мгновенно сбежала с лица Роджера.

— Кто она? — спросил он, сдвинув черные брови.

— Молодая крестьянка, — пробормотал Тристан, отводя взгляд.

Роджер выругался сквозь зубы и вскочил на ноги, опрокинув свой стул с высокой спинкой.

— Боже праведный! Из-за тебя нас всех когда-нибудь вздернут на виселице! Ведь это не наши крестьяне, Тристан! Они принадлежат его величеству! Ну что ты за болван, в самом деле! Порой мне кажется, что ты думаешь не головой, а задницей! Или тебе мало того, что я пригласил сюда мадам Кассандру с ее девицами из академии верховой езды? — спросил он с сарказмом.

Роджер часто выговаривал брату за то, что, имея жену и ребенка, тот продолжал распутничать. Но долго сердиться на добродушного Тристана он не мог. Вздохнув, Роджер покачал головой и снял с себя короткий черный плащ. Завернув в него спящую Розанну, он сказал брату, сурово сдвинув брови:

— Отнеси ее в мою комнату, негодник! Пусть девушка придет в себя. Бедное дитя!

Тристан молча повиновался. Он не ожидал, что брат откажется от такого славного подношения. Видимо, все дело в том, что бедняга Роджер стареет, решил он.

Кассандра, подсев к Роджеру, старалась развеселить его рассказом о том, как она и ее девочки, переодевшись монахинями, явились на торжество в честь архиепископа Йоркского и какой скандал устроил брат его высокопреосвященства, граф Уорик, опознав их.

Роджер от души расхохотался.

— Теперь мне понятно, почему король поручил дела епископата своему брату Ричарду вместо лорда-канцлера.

При упоминании о юном Ричарде Кассандра поморщилась и набрала в грудь воздуха, собираясь сказать о нем что-то нелестное, но Роджер легонько провел пальцем по ее вздернутому носу и заявил:

— Я не желаю слушать грязных сплетен о молодом Ричарде. Мне известно, что он не пользуется популярностью. Но в этом нет ничего удивительного: король поручает ему всю самую грязную работу. Ричард, в отличие от своего брата Джорджа, предан его величеству, и я люблю его за это!

— Братья порой бывают несносны! — усмехнулась Кассандра и положила руку на бедро Роджера. — Пойдем, дорогой! Твои люди вполне обойдутся без тебя, а я — нет!

Они направились в ее комнату. Роджер прихватил с собой кувшин мальвазии. В лучшей из комнат охотничьего замка, которую Роджер галантно уступил мадам Кассандре, царил ужасающий беспорядок. Кассандра привычным жестом стянула с себя платье, и Роджер увидел, что соски ее, так же как и волосы внизу живота, покрыты золотистой пудрой в тон векам подведенных глаз.

— Это что же, самое последнее достижение моды? — спросил он, изогнув бровь.

— Нет-нет, — ответила женщина и с лукавой улыбкой покачала головой. — Нынче принято сбривать волосы, но я решила, что тебе это не понравится…

— И ты была совершенно права! — С этими словами Рэвенспер поднял ее на руки и понес в кровать, чтобы насладиться любовными ласками, которых оба они жаждали с одинаковым нетерпением. В перерывах между объятиями он ложился на спину и нехотя прислушивался к неумолчной болтовне Кассандры.

Женщина провела тонким пальчиком по его губам, погладила его тяжелый подбородок и мощную шею. Рука ее скользила все ниже — по груди, животу Роджера, и наконец охватила его член, который к этому времени снова стал упругим.

Кассандра облизнулась, предвкушая новое острое удовольствие. Она желала во что бы то ни стало упрочить свою власть над Роджером. Окажись на его месте король, он уже пришел бы в неистовый восторг от ее умелых ласк, а молодой Тристан наверняка стонал бы от наслаждения. Но Рэвенспер молчал и оставался недвижим.

Ярко-алые губы жрицы любви сомкнулись на кончике его возбужденного члена. В памяти ее пронеслись рассказы об этом человеке, которые сплетники передавали друг другу осторожным шепотом. Поговаривали, что он сурово расправился со своей второй женой за то, что та была неверна ему. Но в глазах Кассандры это лишь увеличивало его привлекательность. Властный, опасный мужчина, страшный в своем неистовом гневе — это было именно то, чего жаждали ее душа и ее искушенное в любви тело.