Сердце Ворона

— Удар был нанесен до того, как горец коснулся доски.

— Молчите! — прошипел Чайн Шада. — Все присутствующие видели, что именно здесь произошло. Вы заставляете меня стыдиться того, что я варлиец.

Жэм Гримо перекатился на колени. Глаз почти закрылся, боль затопила тело. Он немного удивился, когда не услышал звука рога, но, сказать по правде, не огорчился из-за этого. Заставив себя подняться, горец скользнул взглядом по толпе, по высящимся вдали, залитым лунным светом горам Кэр-Друах. Вся его жизнь прошла с клеймом проклятия, наложенным ненавистными варлийцами, и вот теперь он получил возможность победить врага и явить свой триумф духам предков.

Предков ригантов.

— Я — ригант, — прошептал Гримо и посмотрел на Горайна. — Ну же, малыш, иди сюда, отведай моего молота.

Протрубил рог. Горайн двинулся на него, и Жэм Гримо, чей глаз почти закрылся, прыгнул ему навстречу. Кулак варлийца рассек ему щеку под правым глазом. Брызнула кровь. Холодная ярость всколыхнулась в душе Гримо, неся энергию ослабевшим мускулам.

Удар левой в челюсть Горайна… правый боковой в живот… левый снизу под ребра… И еще… еще… еще… варлиец попытался закрыться, вобрав голову в плечи, спрятав лицо за кулаками. Но Жэм отступил на полшага и вложил всю мощь в правый снизу. Кулак пробил защиту и сплющил нос Горайна.

Голова варлийца дернулась назад, и в этот миг горец нанес короткий боковой слева. Горайн перелетел через веревки и рухнул в толпу своих недоброжелателей. Двое служителей тут же нырнули под ограждение и попытались поставить пострадавшего на ноги, но тот не приходил в сознание.

Чайн Шада шагнул к счетчику времени. Тот все еще не перевернул склянку. Чайн сделал это за него. Сектор варлийцев погрузился в мертвое молчание, тогда как горцы танцевали и пели.

Гримо стоял в центре круга, стараясь разглядеть что-нибудь через узкую щелочку глаза. Время уходило, а его противник не шевелился.

Кто-то из варлийцев крикнул «Чайн Шада!», и толпа подхватила:

— Чайн Шада! Чайн Шада!

Шум нарастал. Горцы молчали. Протрубил рог. Бой закончился. Гримо победил.

С дальней стороны на помост ступила высокая фигура в темно-серых штанах. Из-за пояса свисало полотенце.

Гримо хмуро посмотрел на него:

— Пришел получить урок?

— Возможно, попозже, — ответил Чайн Шада, подходя ближе.

Горец сжал кулаки, но чемпион не обратил внимания на этот угрожающий жест. Вытащив полотенце, он сказал:

— Позвольте взглянуть на ваш глаз. — Варлиец осторожно вытер кровь. — Надо приложить холодный компресс, но особенно беспокоиться не о чем.

Толпа недовольно зароптала. На помост полетели объедки и прочий мусор. Кто-то даже швырнул пивную кружку.

Теперь недовольный ропот пронесся уже по толпе горцев, и тут же отдыхавшие до этого солдаты выстроились в шеренгу, вскинули мушкеты и навели их на зрителей.

— Трус! Дерись с ним! — выкрикнул кто-то из толпы. — Можете идти? — спросил Чайн.

— Да, но недалеко.

На помост поднялись темноволосый юноша и рыжеволосая женщина.

— Давай-ка я уведу тебя отсюда, Гримо, — сказала жен-

— О, Мэв. Ты не будешь меня ругать?

— Не сегодня. Ну же, пойдем домой. — Она взглянула на Чайна Шаду. — Спасибо за доброту, сир.

Чайн улыбнулся. Похоже, слова благодарности дались ей не без труда. Возможно, она предпочла бы проползти голой по битому стеклу.

— Я к вашим услугам, госпожа. И прослежу, чтобы он получил награду. — Запущенная кем-то подушечка ударилась в спину чемпиона. — Но пожалуй, вам лучше уйти прямо сейчас. Положение выходит из-под контроля.

Затем, так же внезапно, как и поднялся, шум начал стихать. Зрители, сидевшие на скамьях варлийского сектора, стали поворачиваться к северу, в сторону леса. В наступившей тишине было что-то почти сверхъестественное.

— В чем дело? — спросил темноволосый юноша.

Чайн Шада пересек усеянную мусором арену и, поговорив с одним из служителей, вернулся к женщине, все еще поддерживавшей одноглазого бойца.

— В лесу нашли убитую варлийскую девушку, — сообщил он.

Галлиот Приграничник мог охарактеризовать себя как прагматичного человека. У него не было никаких идеологических убеждений, хотя он мог вполне убедительно отстаивать доминирующую в данный момент политическую точку зрения своего начальства; не было религиозной веры, хотя он каждую неделю исправно посещал церковь, пел в хоре и занимал пост почетного дьякона. Система верований Галлиота, если таковая существовала, основывалась на поддержании статус-кво: всё-на-своем-месте.

Когда люди исполняли законы, установленные Мойдартом, дела шли хорошо. А когда дела шли хорошо, работать было легко, и в жизни Галлиота царило согласие. Принципы добра и зла занимали мало места в мировосприятии Галлиота, разве что добро поддерживало баланс, позволяя обществу функционировать в соответствии с установленным временем образцом, а зло сеяло раздоры, смуту и анархию.

Короче, Галлиот был политическим животным. Сталкиваясь с небольшим злом, он принимал во внимание «картину в целом». Именно этим он сейчас и занимался.