Сердце Запада

На пороге стояла индейская девушка. Напряженная, в любой момент готовая сорваться и убежать. На бедре индианка держала ребенка приблизительно двух лет, а в заспинной торбе – младенца. Невысокая, худенькая, в красной ситцевой рубахе, выпущенной поверх кожаных штанов, и в мокасинах, украшенных разноцветными перьями и стеклянными бусинами. На тонкой шее висел маленький золотой католический крестик.

Индианка была молоденькой, сама еще ребенок. Круглое взволнованное лицо и темный непроницаемый взгляд.

– Пожалуйста, мистер Сэм, – пробормотала она и сделала два осторожных шаркающих шага. – Может дадите молочных консервов для моей деточки? Она больна, а мои груди высохли.

Сэм Ву выбежал из-за прилавка и замахал передником на попрошайку, словно прогоняя кур.

– Никакого молока без денег, девка-скво, слышишь? Нет денег, нет молока. Вон, вон, вон!

Девушка развернулась так быстро, что ее черные косы взметнулись, а заспинная доска ударила ее по бедру. Индианка распахнула дверь, отскочила от груди Гаса Маккуина и выбежала на покрытую грязью дорогу.  

* * * * *

Высоко приподняв юбки, Клементина дошлепала по грязи до середины дороги. Индейская девушка, обремененная тяжелой ношей, не далеко ушла.

– Подожди! – крикнула Клементина. – Пожалуйста, подожди!

Гас быстрым шагом нагнал жену, схватил за руки и повернул к себе лицом.

– Какого черта? Что ты делаешь?

– Эта бедняжка… мы должны дать ей денег. Ей нужно купить молока.

Он резко и жестко покачал головой.

– Она скво Джо Гордого Медведя. Если он захочет, чтобы она ела, то даст ей еды. На самом деле, я удивлен, что этот грязный вор не пригнал ей несколько моих коров.

– Но ребенок…

– К тому же, дай ей денег, так она потратит их не на молоко. Купит у Сэма Ву лимонного экстракта и напьется в стельку.

Жесткая хватка причиняла боль, но Клементине было все равно. Индианка услышала ее зов и теперь возвращалась, однако шагала все медленнее, будто ощущала исходящую от Гаса злость.

– Не понимаю, – сказала Клементина. У нее пересохло в горле.

– Салунам не разрешается что-либо продавать индейцам, поэтому те пытаются всеми правдами и неправдами раздобыть любую жидкость, содержащую алкоголь. Если эта скво не хочет, чтобы ее дети голодали, то может пойти к властям и получить мясной паек. Она и Джо Гордый Медведь метисы, нечистокровные, но у них вроде есть какие-то родственники, к которым они могут обратиться.

Девушка не просила лимонный экстракт там в лавке. Она молила дать ей молока. «Но у меня же есть деньги», – внезапно подумала Клементина. Целая сотня долларов прямо в кармане. Крепко зашитая в мешочке. Придется разорвать швы ногтями. Клементина освободилась от хватки мужа и начала стягивать перчатки. Мягкая лайка потащила обручальное кольцо…

 Крик прорезал воздух. Индеец на пегой лошади с воплями несся по дороге со стороны реки, вздымая комья грязи. В клетчатых калифорнийских брюках и выцветшей голубой рубашке он выглядел как ковбой, если бы не толстые медные браслеты выше локтя, головной убор из совиных перьев и вплетенные в косы куски меха. Молодой, вряд ли старше самой Клементины. Но зыркнул на нее как дикарь на тропе войны, заставив окаменеть от страха.

– Клементина, – резко приказал Гас, – забирайся в повозку.

Клементина поняла, что муж не шутит, и побежала к повозке, скользя по густой грязи. Гас подтолкнул жену на сиденье, а индианка закричала.

Индеец снял с седла лассо из сыромятной кожи. Сделал петлю и раскрутил над головой. Лассо рассекло воздух и обернулось вокруг плеч девушки, захватив ребенка в ее руках и младенца на спине.

Сыромятная петля затянулась. Индеец закрепил веревку на седле и развернул свою пегую лошадь, таща скво и ее детей за собой, как связку телячьих кож. Индианке приходилось быстро-быстро перебирать ногами, чтобы не упасть в тяжелое вязкое «гумбо».

– О, пожалуйста, остановите его! – воскликнула Клементина. – Заставьте его остановиться!

Гас не тронулся с места. Миссис Йорк, Энни-пятак и Змеиный Глаз – все они наблюдали и не пытались прекратить экзекуцию.

Клементина приподнялась, но Гас повернулся и так рявкнул на нее, что капельки слюны забрызгали его усы.

– Сиди! Не вылезай из проклятой повозки!

Клементина застыла, испытывая больший страх перед мужем, чем перед индейцем.

– Но он же связал ее. И тащит как животное.

Гас отвязал поводья и плюхнулся на сиденье. Ухватил полу плаща жены и дернул, усадив Клементину рядом с собой. Повозка накренилась, и Клементина покачнулась. Она вцепилась в медные перила, отстраняясь от мужа.

Низкая ось повозки скрипела и трещала, пока лошадь с трудом пробиралась по грязи. Гас ударил поводьями по крупу коняги.

– Она опозорила его попрошайничеством, Клем, – попытался объяснить Гас. Его голос звучал почти спокойно, хотя жилка на шее по-прежнему сильно и быстро билась. – Они муж и жена. Во всяком случае, индейские муж и жена. Мы не вправе вмешиваться.