Сердце Запада

Мужчина повесил патронташ на стойку кровати с резными узорами и цветами и бросил шляпу на голову фарфорового мопса, присевшего рядом с камином. Выпростался из удлиненного золотоискательского пальто и бросил его на мягкий черный диван, набитый конским волосом. Затем водрузил бутылку виски на столик у кровати, а сам растянулся на перине, такой толстой, что приняв его вес, она вздохнула как удовлетворенная женщина. Зак взбил расшитые подушки, подгреб их под спину и скрестил обутые в сапоги со шпорами ноги на стеганом одеяле с изящной вышивкой. После чего вытащил припасы для самокрутки, соорудил цыгарку и закурил.

Он заложил ладони под голову, широко расставив локти. И подмигнул керамическому амуру, смотревшему на него с каминной полки, покрытой ниспадающей красивыми складками шалью.

Долго ждать не пришлось. Рафферти услышал, как внизу открылась входная дверь, как стучали каблучки, когда женщина шла через холл. Потом ковер приглушил ее шаги, а затем свет фонаря наполнил расположенную рядом гостиную.

Порог пересекла тень.

В тусклом свете ее глаза чернели точками на бледном как береза лице. А губы казались кровавыми. Из кармана фиолетового платья Ханна вытащила маленький пистолет с рукояткой из слоновой кости и навела дуло на живот Зака.

– Встаньте, мистер, – приказала она таким повелительным голосом, что его член непременно восстал бы, если бы уже не был тверд как камень. – Медленно и спокойно.

Он послушно поднялся, медленно и спокойно. Все же колесико одной из шпор зацепилось за красивое стеганое одеяло и оставило прореху. Маленький пистолет в руке Ханны был рассчитан на два выстрела и с такого расстояния мог проделать в животе Зака дыру достаточную, чтобы прикончить наверняка.

– Выйдите на середину комнаты. – Женщина махнула пистолетом, показывая, где встать.

Рафферти направился в указанное место, но не смог сдержать пляшущую в уголках рта улыбку.

– Собираетесь приветствовать меня салютом из этой дамской пукалки, миссис Йорк? Или застрелите меня из своей игрушки?

Керамический амур на каминной полке позади него разлетелся на тысячу осколков. От выстрела в ушах зазвенело, и Рафферти рассмеялся. Зак почувствовал, как пуля «поцеловала» его щеку, но не шевельнулся, только ровно дышал.

– Промахнулась, милая, – сказал он.

Ханна опустила дуло и прицелилась в развилку между ног незваного гостя.

– Я никогда не промахиваюсь, ковбой.

Зак потянул за пряжку своего ремня и направился к женщине.

– Меня зовут Рафферти, дорогуша. И я тоже бью без промаха. 

ГЛАВА 4

Шквал вгрызался в стены лачуги. Бревна сотрясались и скрипели. Здесь ветер был постоянным явлением – затихал, затем дул, опять затихал, словно для вдоха, и снова дул. Клементина пыталась дышать с ветром в такт, думая, что он точно сведет ее с ума.

Она месила тесто. Оно просачивалось между пальцами, мягкое, теплое и липкое, вызывая странное тянущее беспокойство. Клементина ударила сформированный шар кулаком и взглянула через стол на мужа.

Гас поднял глаза на жену и улыбнулся. И хотя непривычное томление внутри нее слегка затихло, воспоминание о нем по-прежнему было свежим, как вчерашняя рана.

Гас встал. Бочонок царапнул грубый пол.

– Как насчет выпить еще по кружечке моего знаменитого ковбойского кофе?– пророкотал муж. В тишине хижины его голос показался грохотом.

Клементина положила замешанное тесто у плиты, чтобы поднялось. Передвинула горшок, в котором тушилось мясо, на более горячий участок и добавила воды. Через три часа пора будет накрывать стол к обеду. Сегодня понедельник, значит, нужно заняться стиркой. Можно постирать и завтра, но когда потом гладить белье? Столько всего нужно сделать… А ей так хотелось вытащить из чемодана фотоаппарат, спрятанный подальше от глаз Гаса, и запечатлеть лачугу и тополя, и окружающие долину черные горы, похожие на церковный хор в своих жестких белых снеговых шапках. Но первым делом нужно постирать, погладить, приготовить ужин и испечь хлеб.

Шлепая по полу в одних носках, Гас подошел к жене и встал сзади. Клементина не двигалась, желая, чтобы он прикоснулся к ней и одновременно страшась этого. Он медленно провел пальцем черту в муке, покрывавшей ее предплечье.

– Есть что-то такое в женских руках по локоть в муке, что заставляет мужчину хотеть…

Слова Гаса затихли, и его теплое дыхание защекотало ее шею.

Он испустил тяжелый вздох, по большей части наигранный.

– Пожалуй, мне нужно вернуться к починке скотопрогона.

Поднял рабочие сапоги, которые сохли перед плитой, и сел на деревянный ящик, чтобы обуться. Комья земли посыпались на кухонный пол подобно крошкам сдобной булки. Вчера шел сильный дождь, который Гас назвал «душителем жаб», и сквозь дерновую крышу просочилась грязь. Клементина все утро драила пол, а сейчас Гас снова пачкал выскобленные половицы.

Она указала пальцем на мусор.

– Если бы ты сам скреб этот пол, Гас Маккуин, то подумал бы, выбирая место, где обувать грязные сапоги.

Он удивленно поднял глаза.

– Что ты такая сердитая сего…?