Сердце запада

Вместо письма о финале пробега в столице Миссури на Пото-авеню прибыл Фокс, у которого не хватало словарного запаса, чтобы выразить восхищение красотой кобылы из Седалии, а потому он больше матерился и вздыхал. О том, что письма от Дугласа и Фицджеральда приехали вместе с ним, мы узнали лишь ближе к вечеру, когда Фокс засобирался на ужин в приятной компании миссис Уильямс и полез в сумку искать новую рубашку.

Так что письма мы читали уже после ужина, собравшись на веранде нашей лаборатории с приблудившимися в поисках компании доктором Николсоном и Саймоном Ванном.

Дуглас описывал апофеоз, охвативший Джефферсон-сити, когда в него въезжали плотным стадом велосипеды. До финиша дошли все роудраннеры, бициклы Лалмо и Мишо, пара двухколесников американских изобретателей и один трицикл, который, если честно, чуть не половину пути вел за собой на веревочке его настырный хозяин.

Мальчишки сновали под колесами и пытались обогнать велосипедистов. Лошади шарахались, кучера оглушительно выражались вслух к негодованию нежных дам. Впрочем, эти выражения мало кто слышал, потому что народ на улицах восторженно орал, свистел и даже улюлюкал.

Какой-то почитатель с такой силой запустил в мисс Вильерс букетом, что ее чуть не снесло с проезжей части улицы, она чудом не упала, а почитателя чуть не затоптала возмущенная общественность.

На центральной площади финиширующих уже поджидал парад веломонстров, увешанных цветочными букетами, и наскоро воздвигнутая трибуна, где в обществе Фицджеральда грелся под лучами солнца губернатор штата, несколько разных политических деятелей и важные гости с Востока.

На прибывающих велосипедистов тут же начали цеплять венки, а Люси Вильерс под букетами чуть не погребли, но она схватила веничек поизящнее и с его помощью пробила себе дорогу на трибуну. Там к ее ногам тоже полетели цветы, но здесь ее хоть лучше было видно окружавшей трибуну толпе.

Губернатор произнес речь о техническом прогрессе и гордости штата. Фицджеральд пообещал гордость всеми возможными силами поддерживать. Люси повторила свою речь о роли женщин. Фокс, приглашенный на трибуну Фицджеральдом, заученно высказался о рекордах скорости. Дуглас добавлял, что Фицджеральд очень высоко оценил Фокса, потому что его мастерство печати на машинке помогло получить дополнительные инвестиции, и машинки решено запускать сначала в мелкую серию, а потом по продажам будет видно.

Толпа в отдалении почти ничего не слышала их речей, но все были довольны.

После митинга роудраннеры оттащили в магазин, который Фицджеральд заранее арендовал тут же, на центральной площади, для выставки. Здесь уже были разложены на прилавках товары, которые мог предложить завод, в том числе коробки с детским конструктором, на крышке которых чаше всего были нарисованы собранные из деталек велосипедики. На самом видном месте сидела красивая девушка и четырьмя пальчиками бойко настукивала с помощью пишущей машинки надписи на открытках. Двое шустрых приказчиков отвечали на вопросы посетителей, упаковывали покупки и принимали заказы на роудраннеры. Заказов было не так много, потому что машина получалась дороговатой. Зато конструкторы с велосипедной картинкой быстро раскупили, к концу дня остались только с картинками железнодорожного моста и с паровозиком.

Вот примерно то, о чем писал Дуглас. Фицджеральд же прислал целый меморандум с замечаниями по конструкции: где ломалось, что ломалось, почему ломалось, и заодно повинился передо мной, что не выдал каждому гонщику по запаске и насосу, как я советовал, из-за чего при каждом проколе им требовалось дожидаться техподдержку. Проколов было много, в пыли на дорогах чего только не валялось. Впрочем, на средней скорости велопробега это все равно мало отражалось.

Когда мы уже новости обсудили, подошли Макферсон с паромщиком, ведущие в поводу неоседланную лошадь. Ее Джемми, как объяснил, обнаружил в своем саду. Бывало и раньше, конечно, когда с луга приблуждались лошади, но сейчас-то на лугу из-за холеры переселенцев нет. Макферсон спросил паромщика – но тот на индейском берегу такую лошадь вроде не встречал, а клеймо на ней точно не индейское.

Прошли по улице: ни у кого новых постояльцев нет. В конюшне лошадь тоже не признали.

Фокс, наш главный конный эксперт, заявил, что лошадь не из Форт-Смита. Город большой, это да, но Фокс в лицо там каждого коняку знает, и до его отъезда в Миссури этой лошади он в городе не видал.

Подтянулись наши новые соседи: любопытная как сорока мисс Бауэр и ее брат. Мисс Бауэр торговала понемногу всякой бакалеей, но поскольку на Пото-авеню сейчас спрос на это был невысок, еще пекла пончики из кукурузной муки и всякую такую немудреную съедобную мелочевку. Часть она сдавала в столовую Шварцев, часть уносил по утрам куда-то в город ее брат, устроившийся в подсобные рабочие при кузне, а часть прямо со сковородки разбирала наша детвора, взамен принося ей то орехов, то ягод из зарослей на индейской стороне.