Сердце запада

Все негры в округе были уверены, что это отрава как раз против них, и старались держаться от посыпанных мест подальше. Среди солдат цветного полка офицеры вели разъяснительную работу, в негритянской церкви священники тоже объясняли про холеру и миазмы, но это мало помогало: негры были уверены, что белые хотят их отравить, и холера – она как раз от белого порошка пошла. В кои-то веки с ними были солидарны необразованные ирландцы: хлорка – это от негров, там и сыпьте!

Насчет водоснабжения наши горожане не сильно мудрствовали: брали воду из ближайших рек или ручьев, а если таковых поблизости не находилось, рыли колодцы. Мы тут на Пото-авеню тоже колонкой пользовались, хотя проточной воды рядом хватало. Но таборы переселенцев, которые раньше стояли на лугу, не способствовали чистоте Милл-крика и Ближнего ручья, а также и реки Пото, так что Келли, который поселился в нашем Риверсайте раньше всех, первым делом подумал о колодце. Потом, когда народу на нашей улице стало больше, мы скинулись на забивную скважину, а водой из ручья и реки пользовались в основном для хозяйственных нужд. Да и мы с доктором Николсоном агитировали сырой воды не пить и почаще мыть руки, над нами посмеивались, но в общем слушали. И вроде у нас никто не болел.

Вот в городе болели. Подумаешь – сырой речной водички выпить. Или хлев рядом с колодцем поставить. Доктор Николсон, который с санитарной комиссией ходил по дворам (и рассыпал хлорку где ни попадя, к негодованию честных горожан) говорил, что хуже всего в бедных домах: живут тесно, грязно, на мыле и дровах экономят, – оно и неудивительно, что там болеют больше. Хотя и в зажиточных домах тоже иной раз из принципа никаких мер против заразы не принимают: «Мы в бога верим, к нам зараза не пристанет», – заявила одна дама.

Доктор вечерами возвращался из города и пересказывал нас подобные казусы. Или не пересказывал, потому что очень часто это была повседневная рутина. Но вот неудавшееся ограбление магазина – это ж не рутина, об этом весь город шумел, и городское начальство нам даже попеняло, что раненого грабителя не передали в руки закона. Мы отбрехивались, что грабитель вроде как и сам наказан, а полоскать в суде имя миссис Уильямс нехорошо. В городе, впрочем, миссис Уильямс хвалили: не растерялась и пальнула, настоящая арканзаска! Подробностей жизни миссис Уильямс в городе не знали, и оно было к лучшему. Хватит и того, что помимо ее и Фокса желания просочилось к обитателям Уайрхауза и лаборатории (ну и к Николсону тоже, он же постоянно на наши вечерние посиделки приходил).

Будучи в Канзас-сити, Фокс в числе подарков для миссис Уильямс купил револьвер Керра, калибр.36, о котором она давно мечтала. Странные мечты для юной леди, скажет кто-то, но для Арканзаса, да еще времен гражданской войны, вполне естественные. Война, правда, закончилась, но Фокс о мечте знал, и когда в оружейной лавке ему как раз такой револьвер подвернулся, купил его не задумываясь: машинка в наших краях редкая, она больше по юго-востоку встречается, да и калибр не самый частый для этого револьвера.

Когда миссис Макферсон попросила миссис Уильямс посидеть в лавке, а покупатели что-то не торопились появляться, выдалось время спокойно и без всяких помех подарком полюбоваться, почистить и зарядить – и к появлению злополучного Билли подарок был уже вполне готов к применению по назначению…