Сердце Земли. Пролог (СИ)

В ту судьбоносную ночь знакомства с Шеймусом, следопыты едва не расстались с жизнями, и если судьба Алайя давно связала его с ремеслом следопыта, то подобное стечение обстоятельств в жизни юного эльфа, казалось, навсегда отобьёт в нём страсть к лесным просторам. Однако Муралон решил иначе. Они с Алаем продолжили исследовать леса, выискивая потенциальную опасность, и делали редкие вылазки за дальние гарнизоны, дабы разведать окрестные леса. Вся полученная информация сразу же поступала к старейшинам клана, а слухи Лан-Лур продолжали полниться историями об очередном приключении двух следопытов.

Именно эти истории в течение долгих лет заставляли сгорать от зависти Лиару.

Когда ноги Шеймуса решительно дали отказ, волшебник воспользовался функций магического ковра. Это был странный, невиданный ранее метод перемещения. Маг просто парил в метре над землёй на, казалось бы, обычном предмете домашней декорации. К сожалению, скорость ковра оставляла желать лучшего, а потребность в постоянной концентрации не позволяла в полной мере насладиться окружением. Подобный транспорт предназначался для путешествий на открытой местности и был наиболее актуален на песчаных просторах южных пустынь.

Конечно, несмотря на все его недостатки, Лиара не могла упустить возможности опробовать чудесный транспорт. Девушка сконцентрировалась и даже сумела преодолеть небольшой участок пути, прежде чем отвлечься на разговоры и глухо плюхнуться на землю, развеселив всех окружающих.

Как и ранее, старый волшебник вёл непрерывные рассказы о мире и населяющих его народах, рассуждал о различиях между культурой Империи и свободных городов. Рассказывал о животных, столь необычных, что могут показаться лишь чьей-то воспалённой фантазией.

— Вот, мы привыкли считать сказочным зверем единорога, — усмехнулся маг. — Конечно, это могущественная магическая сущность, они сильны, грациозны — само воплощение великолепия. Но вот назвать единорога странным… Что если я вам скажу, что на окраине южных пустынь обитает пятнистая лошадь с шести футовой шеей?

— Да-да, — усмешливо кивнул Алай. — Как вы там называете её? «Жираф», кажется? Шеймус, при всём уважении, пока я лично не увижу это чудо, не поверю, что оно есть. Ты ещё скажи, что земля круглая,

— Ну, вообще-то согласно исследованиям профессора Эдвина…

— Шеймус!

Второй день путешествия оказался ещё более насыщенным на разговоры и шутки. Лиара впервые ступила в неизведанную часть леса. Вопросы сыпались из её уст, а глаза жадно поглощали ранее невиданные образы и пейзажи. Однако в этот день, погода не была столь приветлива. Дождь моросил с самого утра и до вечера, оставляя после себя свежесть и лёгкую прохладу, столь радушно встреченную духами природы. Одинокая древесная дева — эсила застыла на ветвях деревьев, наблюдая за обстановкой в лесу. Десятки листвеников метались у корней деревьев, наравне с полевыми мышами. Где-то в кустах шелестели беспокойные кутаны, коих из-за привычки разбрасывать ядовитые колючки предпочитали обходить стороной и охотники, и прочие обитатели лесов.

Вся окружающая земля принадлежала матери природе и путники пребывали здесь в роли её неотъемлемой части. Лесные духи не чувствовали опасности, никак не реагировали на прибывших, сохраняя невозмутимый покой. Даже дикие феи, обыкновенно пугливые и сторонящиеся всяких глаз, ныне резвились среди цветов, так и не одарив гостей должным вниманием.

Однако тишина отнюдь не означала спокойствие, ибо даже среди самых мирных духов, порой встречались настоящие бестии. Рилану не понаслышке довелось узнать, что представляет собой взбесившийся элементаль земли, когда пару лет назад, в ходе очередной вылазки его отряд наткнулся на агрессивного каменного исполина. Лишь чудом, в тот день всем эльфам довелось вернуться домой. Сложно сказать, чем именно был так встревожен старший дух земли, но он даже не попытался вступить в диалог, сразу же восприняв разведчиков как угрозу.

— Это монумент девы-земли, — прибыв на берег лесной реки, Шеймус указал на единственный рукотворный объект в округе. Гранитная женская статуя около десяти футов роста, окутанная растительными лозами. — Один из тысячи подобных монументов, разбросанных по всему Асхану.